Цитата: ~ Marinuccia [Маринучча] ~ от 20.02.2025, 14:32

Тут можно выкладывать различные обсуждения и задания для триккистов, которые хотят вступить в клуб писателей. Для этого нужно только прислать "+" и любая лиса (   ,   и т. п. ), которая Вам нравится. 

 

 

Наши работы: 

[spoiler title=""]

Работа №1: 

@vinner

 

 

АЛЫЕ РОЗЫ

Александра шла по тёмной улице. На ней было одето длинное коричневое пальто и высокие армейские сапоги. Небо было серое. Шёл дождь. В руке у неё был стакан с холодным кофе. Вдруг девушка остановилась.

 

- М-да... Погодка сегодня плохая. А сегодня ведь день Святого Валентина. Ну ладно. – спокойно промолвила она. – В любом случае, мне это неважно.

 

Саша грустно улыбнулась. В её улыбке была видна ирония. Она отпила немножко кофе, развернулась и продолжила свой путь домой.

 

По дороге туда она вновь остановилась у какого-то кафе. Глянула в окно.

 За окном сидели молодые люди, пили чай, кофе и разговаривали.

 На их лицах были видны улыбки. Они были по-настоящему счастливы.

Это было понятно с первого взгляда. В глазах Саши читалась лёгкая зависть. Девушка повернула голову и увидела магазин с цветами. За красные яркие розы стояли 10 человек. Кто-то толкался, кто-то терпеливо ждал.

Взглянула и пошла дальше. Когда она дошла до дома, она разулась, положила свои сапоги и дошла до комнаты.

На часах было 17:00. Вдруг в дверь кто-то постучал. Саша нехотя встала с кровати. - Наверное, курьер. Или ошиблись адресом. Пойду открою. – промолвила она.

На пороге стоял Витя. Её самый любимый человек, не считая семьи.

Она не верила своим глазам.

– Витя, это ты!? – только и могла прошептать она.

Парень усмехнулся. – Конечно. Что, не узнала?

У него в руке был букет тех самых красных роз. Наверное, Александра никогда не была так счастлива. Никогда.

 

Автор Че Гевара

 

 

Работа №2: 

@pau1a

 

Она бессмертна, как бессмертен сыск

«Седьмое октября. Ситуация на фронтах всё хуже, меры по тотальной войне, принятые вроде года полтора назад, в подробности вдаваться мне смысла нет, так как это не входит в зону моей ответственности, да и не помню я этих подробностей. В последнее время мне действительно стали изменять память и внимание, возможно и рассудок, впрочем это не удивительно с количеством работы, свалившемся на меня, и быстрым темпом жизни. В целом ничего особенного в мою деятельность не добавилось: такое-же обнаружение ренегатов, неблагонадёжных, неугодных и тому подобных личностей. Если это нужно делать среди обычных людей – то это просто: получить данные от отдела сбора информации и прийти по душу тех, кто там указан. Точно, меры по тотальной войне, они не помогают». – Зильке Хартманн достала лист с вышеописанным текстом из печатной машинки, тогда она не знала, что этот дневник окажется последним из тех, что она вела, сейчас она, как и многие другие в партии желала увеличения собственного влияния, несмотря на близящийся крах системы.

Поздним вечером (часов в одиннадцать) Зильке шла на встречу к Вайнштейну, он был единственным, кто выполнял все её задания. Иначе он действовать не мог, так как ещё за два года до описываемых событий пытался выйти на контакт со страной, являющийся врагом в войне. Зильке в тот момент помогла ему, взяв дело по поводу сепаратизма Вайнштейна на себя и впоследствии это дело замяв, после этого документы, касающиеся этого дела хранились у Зильке и она использовала их, чтобы давить на Вайнштейна. Между тем дождь всё усиливался и к дому Вайнштейна Зильке подошла уже когда вода лилась практически сплошной стеной.

Зильке открыла дверь и зашла в дом:

 -Вайнштейн, у вас важное дело! – Практически прокричала она, так как знала, что там плохая звукопроводимость.

 -Что на этот раз? Вновь будешь заставлять меня идти на риск?

 -Да. И сделай мне кофе, ночь будет долгой.

 -Что на этот раз я должен сделать? – Спросил Вайнштейн, ставя на стол две кружки чёрного кофе.

 -Вы должны помочь мне сместить Геллера, либо уменьшить его влияние, последнее – это крайний случай. Вам нужно собрать на него компромат, поговорить с ним именно на те темы, в которых есть сомнения относительно благонадёжности Геллера.

 -Хартманн, почему я должен это делать? Рисков с каждым разом становится всё больше, а данная ситуация для меня - цугцванг.

 -Во-первых вы – без пяти минут ренегат, а во-вторых при цугцванге любое решение ухудшает положение. Поверьте если информация о попытках установить контакты с другой стороной конфликта вдруг дойдёт до высшего руководства, то вы сами понимаете, что расстрел можно будет считать пощадой.

 -У вас уже есть информация о его «грешках» в партии?

 -Компромат есть, но того, чем обладаю я – недостаточно. Что же касается «грешков» они здесь у многих похожи. Кроме сепаратизма, как только начались неудачи на фронте.

 -Я понял. Реализую план в кратчайшие сроки.

 

«Шестнадцатое октября. Я сказалась больной, хотя я и вправду больна. На работе я не появляюсь с десятого числа. А такого времени в условиях массовой истерии в сочетании с желанием каждого получить максимум влияния, вполне достаточно, что бы моё положение изменилось. Вайнштейн, надеюсь не успеет почувствовать свободу действий при краткосрочном ослаблении моего давления на него. Через два дня он должен отчитаться мне о успехах нашего плана, если этого не произойдёт, то мне придётся ликвидировать его, так как доверять ему после этого у меня причин не будет».

 

В это время Вайнштейн всё-таки пришёл на переговоры с Геллером, но решил обсудить совершенно другие вопросы.

 -Зильке Хартманн ведь препятствует удовлетворению и ваших амбиций? У нас есть где-то неделя, наверно. Вы работаете в отделе сбора информации, значит у вас есть возможность собрать компромат на неё.

 -Если у меня длительное время происходит конкуренция с Хартманн за сферы влияния, то вы работаете на неё, на сколько я помню.

-Её крышевание, тормозит моё продвижение и увеличение моего влияния, в целях собственной безопасности я не стану говорить о причинах её контроля надо мной, но имейте ввиду, что мне интрига против Хартманн не менее выгодна, чем вам.

 -Я ещё обдумаю ваше предложение о сотрудничестве, Вайнштейн.

 

Восемнадцатое октября. Зильке не получила ответа от Вайнштейна из чего сделала вывод, что последний находится в сговоре с Геллером. В десять утра Зильке уже ехала к Вайнштейну.

 -Нам нельзя продолжать обсуждение плана здесь. Тут может быть установлена прослушка.

 -Хартманн, вы как всегда резки в принятии решений... – нервно начал Вайнштейн

 -Да, просто садись в машину, за городом всё и обсудим. – Зильке прервала его слова.

К двенадцати часам Хартманн и Вайнштейн остановились где-то на окраине леса. Зильке знала, что в это время и в этом месте не будет никого, кроме них.

Зильке завела разговор на отвлечённые темы с Вайнштейном, она понимала, что никакой информации от Вайнштейна получить не получится, а вот уменьшить его внимание на время будет очень полезно. В процессе разговора они подходили к озеру, находящемуся в этом лесу. Вайнштейн вновь перешёл к обсуждению ситуации на фронтах, но Зильке её не слушала.

«Скоро зима, а ситуация у нас и так не внушает оптимизма, шансы у нас очень малы...» – Он не успел закончить мысль. Зильке убила его выстрелом в голову, Вайнштейн упал в озеро.

 Зильке знала, что никто не будет искать Вайнштейна и не поймёт, что она убила его. Даже если бы кто-нибудь узнал про убийство, Зильке была бы в безопасности: Вайнштейн – ренегат и сепаратист, а она делала свою работу по ликвидации и подавлению таких людей, она просто выполняла приказы.

Осталось только справиться с Геллером. Он слишком влиятелен, что бы Хартманн могла сама его сместить, но она знала через кого это можно сделать.

«Девятнадцатое октября. Меньше, чем за день мне удалось договориться о личной встрече с Отто Рихтером (главнокомандующим элитными отрядами армии), благо с ним я в хороших отношениях и на данный момент мы взаимо заинтересованны друг в друге. Он мне поможет с Геллером без ущерба моим позициям».

В тот же день Зильке согласовала с Рихтером отправку Геллера за границу и время, которое его можно удерживать там. Рихтер заявил, что может удерживать Геллера с помощью своих элитных отрядов максимум полтора – два месяца в лучшем случаи. Из-за напряжённой ситуации на фронтах постоянно требовалось всё больше войск.

«Двадцать первое октября. Геллера за границей удерживать вечно не получится, значит нужно сделать так, что бы у него самого не было шансов вернуться сюда и быть в безопасности. Нужно, что бы как только он вернулся, его взяли под белые ручки и повели в лагерь. Придётся обращаться к силе пропаганды, а значит к Ривьеру, ситуация сложилась как на зло не в мою пользу».

Ситуация была не в пользу Хартманн, так как Ривьер слишком влиятелен, к тому же у Зильке был конфликт с ним. Однако других вариантов у неё не было, значит придётся пытаться договариваться с Ривьером.

 -Ривьер, я понимаю сложность наших отношений, но ситуация действительно требует вашей помощи.

 -Последствия конфликта не решены, а вы просите моей помощи?

 -У вас огромное влияние, что вам будет от незначительных изменений в контроле над СМИ?

 -Вот именно, моё влияние огромно, а значит я могу отказать вам, не рискуя вовсе.

 -Как я понимаю взятки гладки? 

 -Вы стали хуже понимать, Хартманн. Но раз так, наш разговор окончен.

 -Что ж, тогда впредь будьте внимательнее и следите, чтобы вам не подмешали цианид.

 -Угроза?

 -Предупреждение, его не я собралась подмешивать, а Вольтер. Он ведь всегда метил на ваше место, а после того как вы стали уполномоченным по тотальной войне и вовсе решил, что нет средства эффективнее, чем убийство. Я могу избавиться от него без лишнего шума.

Ривьер понимал, что Вольтер не собирается убивать его, но избавиться от человека с которым было множество конфликтов, некоторые из которых до сих пор имеют последствия (пусть уже значительно менее сильные) было уже скорее делом принципа, нежели политической выгоды или личной безопасности. Поэтому Ривьер уже в мыслях согласившись на сотрудничество, хотел набить цену своей помощи. К  слову цену себе он хотел набить не из-за выгоды, а что бы продемонстрировать своё влияние, о котором и так знала Зильке.

В конечном итоге Ривьер начал пропаганду против Геллера, через два месяца он фактически не мог вернуться в страну и быть в безопасности. Вольтера Зильке отравила цианистым калием, всё же сделав то, чем угрожала, но уже против другого человека. В убийстве она обвинила совершенно не имевшего влияния человека из элитных отрядов, так как от туда же был и Вольтер. Этого члена отряда Зильке убила ни как не скрываясь, так как «Я просто выполняю свою работу, с началом истерии в партии всё больше ренегатов, сепаратистов и им подобных людей». – Так про эту ситуацию говорила сама Хартманн.

Она выиграла в этой интриге, но скоро это перестанет иметь какое-либо значение, уже через два месяца власть партии будет свергнута, многие из-неё совершат самоубийство, в их числе будет и Хартманн.

 

Автор: Паула 

[/spoiler]

 

Первое задание - поучаствовать в конкурсе писателей, написав историю не больше 20 000 знаков длиной (примерно 10 страниц а4 фриштом 12). Выполнить до двадцатого мая. 

 

Жду ВАС!!!