"Бежит, бежит дорога, блуждая средь полей. Уводит от порога детей и королей.. ." (Канцлер Ги, "Дорога".) С несостоявшейся битвы Михаила и Люцифера прошло уже 18 лет. Сэм спустя несколько месяцев вернулся из Клетки, его душа на своём законном месте. После всего пережитого они с Дином решили отдохнуть от охотничьей доли и зажили как "нормальные люди". Кас выжил, но переселися в другой сосуд, потеряв большую часть благодати и воспоминаний. Постепенно он освоился в новом мире и стал жить как человек, даже не подозревая, ни что раньше был Ангелом Господнем, ни что буквально в том же городе живут его друзья, считающие его погибшим. У ребят, да и не только у них троих, появились дети… Кстати об этом: твой отец — один из хорошо известных нам персонажей. Примечание: Нескольким канонным персонажам я сама придумала истинное (т.е. без человека-сосуда) обличие и ещё одному изменила внешность.
Вопрос 1.
Время близится к полуночи. В некоторых окнах ещё горит свет, но улицы уже опустели. Ты едешь на окраину города мимо обшарпанных пятиэтажек и разбитых фонарей. Глядя по сторонам через зеркала...
ты чувствуешь тепло. Пусть все эти люди мирно спят и не думают о витающей совсем рядом опасности. А ты будешь оберегать их покой.
ты чувствуешь, как уголок губ дёргается в невесёлой усмешке. Битые бутылки в подворотнях, отголоски криков... Такие места всегда и везде, по сути, одинаковые.
ты понимаешь, что не в праве сегодня ошибиться. Ведь от тебя зависит столько невинных жизней.
ты улыбаешься. Там, за стенами душных квартир люди видят десятый сон или занимаются рутинными делами, даже не подозревая, что происходит всего через несколько улиц. А перед тобой открыт целый мир, такой опасный и манящий, что сердце сладко сжимается при одной мысли о том, что тебя ждёт.
ты с предвкушением всматриваешься в мелькающие порой на периферии тени, но пока что все они оказываются лишь запоздалыми прохожими.
ты презрительно кривишься. Эти насекомые прячутся в своих ульях, как раз когда ничинается всё самое интересной. Что ж, тем лучше: не будут путаться под ногами.
ты с улыбкой думаешь: "Город засыпает — просыпается мафия".
ты чувствуешь себя неуютно. Атмосфера как в начале фильма ужасов. Впрочем, возможно, тебе просто нужно привыкнуть.
Вопрос 2.
Играет любимая музыка:
Блюз Роберта Джонсона. Его музыка всегда околдовывает тебя, с каждым аккордом в душе отчаянно волнуется что-то, даже тебе пока непонятное.
"Ghostbusters", Рэй Паркер. Гимн твоей жизни.
"Я свободен", Ария. За спиной как наяву вырастают крылья.
"Пусть пугает грозный ветер" из "Пиратов Карибского моря". Ты буквально чувствуешь, как в лицо летят солёные брызги, а несбыточные мечты становятся реальностью.
"Убийство" — тревожная тема из фильма "Психо". В первый раз она вызвала у тебя липких страх, но теперь ты вспоминаешь, как ласковые руки поглаживали тебя по волосам, успокаивая, и не можешь сдержать тёплой улыбки.
Песня Присциллы из игры "Ведьмак 3". Она покорила всю твою семью, вы часто слушали её вместе по вечерам. Воспоминания отзываются в груди лёгкой болью и невероятным теплом.
"Встань, страх преодолей", Ария. Буквально крик твоей души.
"Грязь", Ария. Твой "Отче наш" и лучшая инструкция к жизни.
Вопрос 3.
Но вот впереди показывается нужная улица. Ты выключаешь музыку и сосредотачиваешься на обстановке: темно и тихо. В остальной части города в общем-то тоже, но здесь это ощущается иначе. Не горит ни один фонарь, не вклиниваются во мрак неоновые вывески, в окнах тоже сплошная темень, будто за ними и нет ничего... Даже месяц не разбавляет тяжёлый мрак: всё небо заволокло чёрными тучами. Которых, к слову, и в помине не было каких-то двадцать минут назад. Внезапно по лицу хлещет порыв сухого ветра. Слишком ледяного для мая.
Ты невольно вздрагиваешь. На миг тобой овладевает желание повернуть руль и убраться подальше отсюда, но с фотографии на приборной панели на тебя смотрят одинаковыми пронзительно-зелёными глазами растрёпанный парень с шальной улыбкой и девушка, подмигивающая тебе через камеру. И ты понимаешь, что не можешь, не имеешь права струсить. Ради них.
Криво ухмыльнувшись, ты ещё немного надавливаешь на газ. Тот, кто поджимает хвост от витающего в воздухе мрачного предчувствия, недостоин называть себя охотником.
Притормозив (в процессе нос слегка пострадал от столкновения с рулём), ты надеваешь кастет. Посеребрённая сталь приятно утяжеляет руку. Тебе жутковато, но в то же время страсть как хочется, чтобы прямо сейчас на тебя внезапно напал бешеный дух.
Убедившись, что вокруг нет ни людей, ни животных, ты разгоняешься до твёрдого как камень ветра и со свистом скользишь на повороте, едва не впечатавшись в стену на лютой инерции. Потрясающее ощущение!
Остановившись на минуту, ты плотнее закутываешься в такую свободную на тебе рубашку и зарываешься лицом в её ворот, глубоко вдыхая. Знакомый до последней нотки хвойный парфюм давным-давно выветрился, но ты всё равно чувствуешь "его призрак".
Знакомые симптомы… С минуту ты сверлишь взглядом зафиксированный у руля кофр, раздумывая что хуже: их продолжение или побочки твоего лекарства, но в конце концов всё же делаешь себе укол. Теперь главное разобраться с делом максимально быстро.
Ты отрываешь руки от руля и несколько секунд держишь их на расстоянии пары сантиметров. А потом так резко входишь в поворот, что тебя заносит почти до кювета. Сердце радостно подпрыгивает от всплеска адреналина.
Ты намеренно собираешь все кочки и ямы. Качка, даже немилосердно резкая, всегда тебя успокаивает.
Вопрос 4.
Что ж, вот он — тот самый дом. Возвышается перед тобой, гипнотизируя слепыми провалами разбитых окон. Когда-то здесь жила благополучная на вид супружеская пара с дочерью Анабель. Вот только девушка вопреки негодованию родителей влюбилась в слугу по имени Люк. Их счастье было искренним, но безумно коротким. Бедного паренька заживо сожгли в кухонной печи на глазах у возлюбленной, а безутешную Анабель заперли на чердаке. Родители требовали, чтобы она вышла замуж за "подходящую партию", только храбрая девушка наотрез отказалась подчиняться. Она предпочла заморить себя голодом и жаждой. У её родителей кишка была тонка рискнуть своей драгоценной репутацией, поэтому они просто сунули тело дочери в деревянный ящик прямо на чердаке, оставили там и делали вид, будто ничего не произошло.
По щекам скатываются первые слёзы, а кулаки сжимаются так, что ногти впиваются в ладони.
В этом чувствуется горькая ирония: мстительным духом запомнят Анабель, а ведь настоящие твари здесь только её родители.
Ты запрещаешь себе вспоминать подробности. Что-что, а новый поток слёз сейчас сделает только хуже.
И тебе придётся сжечь её кости. А если бы не твоя проклятая слабость и абсолютная необучаемость можно было бы перенестись в прошлое и избавиться от корня проблемы!
И, серафимы тебя раздери, она обошлась со своими родителями слишком мягко!
Вопрос 6.
С каждым шагом необъяснимая тревога всё крепнет. Когда ты поднимаешься на полуразвалившееся крыльцо, тело на секунду деревенеет. На краю сознания царапает мысль сейчас же развернуться и умчаться прочь, как можно дальше. Но отступать ты не собираешься. Тяжело сглотнув, ты переступаешь порог. Резкий порыв промозглого ветра захлопывает дверь за твоей спиной. В нос вдруг ударяет запах...
лампадного масла. Какого ангела?! Ни в одном источнике не было ни слова о том, что здесь был хоть малейший намёк на церковь! Ты до крови прокусываешь губу, чтобы хоть немного отвлечься от нарастающей паники.
перекиси водорода. По загривку проносится табун ледяных мурашек.
резкий, с душком не то незрелого зерна, не то солода. Ну и гадость! Резко передёрнув плечами, ты крепче сжимаешь в руке оружие.
сладостей. Как будто кто-то собрал их вонь по всей громадной кондитерской, сжал до концентрации чёрной дыры и швырнул тебе в лицо. К горлу моментально подкатывает тошнота.
больницы: мешанина из лекарств, медицинского спирта, чего-то противно-стерильного и... Только не это!
эспрессо. Кажется будто он пропитал насквозь всё вокруг. Совсем как в те бессонные ночи, когда твоя ложь ещё только набирала обороты, но была, пожалуй, самой гадкой.
гари с характерными металлическими нотками. От затопивших грудь горечи и ярости перехватывает дыхание. Ты еле сдерживаешь порыв кинуться по следу этого ужаса, позабыв обо всём на свете.
зелёного чая с мятой, бергамотом и... снотворным. Это невозможно! Оно же совершенно точно не пахло! Ты можешь поклясться чем угодно — это проклятое зелье было совершенно незаметно, ни по аромату, ни по виду, ни даже по вкусу. Боже, после доброго десятка проверок у тебя не было в этом никаких сомнений! И тем не менее отчётливый запах этого кошмара обволакивает лёгкие без остатка, не давая вдохнуть.
Вопрос 7.
Нет! Нельзя поддаваться эмоциям. Нужно найти останки и сжечь их.
Влепив себе крепкую затрещину, ты решительно ступаешь на лестницу, пристально всматриваясь в темноту перед собой.
С силой проведя рукой по лицу, ты быстрым шагом обходишь холл, чтобы убедиться: ты не оставляешь за спиной неприятных сюрпризов. А затем начинаешь подниматься, стараясь делать это быстро, но не наступать на особенно скрипучие доски.
Щёлкнув затвором, ты приказываешь себе отбросить эмоции и сфокусироваться на обстановке. Он не вынесет, если потеряет ещё и тебя.
Беззвучно выдохнув как перед прыжком в воду, ты начинаешь осторожно двигаться вперёд, избегая скрипучих половиц. Ты не зажигаешь фонарь, чтобы не выдать себя светом, но чутко ловишь каждый звук.
Ты стискиваешь в пригоршне ткань футболки напротив вытатуированный на груди пятиконечной звезды с только тебе известными рунами и, дыша через рот, быстрыми шагами добираешься до лестницы.
Ты всё-таки заставляешь себя сделать несколько вдохов и выдохов на счёт и, не сходя с места, осматриваешь холл насколько позволяет рассеянный свет фонарика. Затем, стараясь держаться на открытом пространстве, медленно проходишь к лестнице на второй этаж.
Ты на мгновение прикрываешь глаза, полагаясь на слух, и наугад тянешься к внутренней опоре. В тот же миг нечто неясное даже тебе откликается из глубин подсознания волной умиротворения и тепла. Когда твои веки размыкаются, никакого жуткого запаха уже нет и в помине. Губы трогает лёгкая улыбка. Наверное тебя хранит какая-то высшая сила. Не теряя больше времени, ты прокрадываешься к лестнице, внимательно осматривая всё вокруг. Источник света тебе не нужен: ты хорошо видишь в темноте.
Тряхнув головой, ты пулей взлетаешь вверх по ступеням, едва успевая фокусироваться на скачущем вместе с тобой пятнышке света. Сердце так и колотится от страха и восторга.
Вопрос 8.
Миновав несколько пролётов, ты внезапно слышишь оклик из мрака совсем рядом.
Голос кажется обеспокоенным и радостным. Вот только ты слишком хорошо знаешь, кому он принадлежит. Чёрт, чёрт, чёрт!
Полный боли крик. Сердце пропускает удар. Сквозь нарастающую панику далеко не сразу пробивается мысль, что обладательница этого голоса должна быть за много километров отсюда.
В этом нечленораздельном мычании сложно опознать не то что твоё имя, а вообще человеческую речь. А это значит, что будет не просто больно. Будет чёртов Ад.
Твоё имя произносят ядовито-елейным тоном, противно растягивая гласные.
Голос родной до боли, но от незнакомого ледяного тона все внутренности сжимаются в тугой узел.
Не терпящий возражений голос без единой эмоции. Приказ.
Злобный окрик — ничего особенного. Тебя напрягает не это, а щелчок взведённого курка.
Однако тебя куда больше волнует звук чеканных шагов и лязг наручников.
Вопрос 9.
"Это всё нереально", — как мантру повторяешь ты в мыслях и продолжаешь путь. Вот и дверь на чердак. Ты прижимаешься к ней ухом — тишина. В щели не заметно ни странных теней, ни движения.
Магический импульс — и жалкий кусок дерева разлетается в щепки. То, что прячется за ним, сейчас горько пожалеет, что вздумало играть с тобой.
Не церемонясь, ты без усилий выбиваешь обветшавшую дверь с ноги.
Ты бесшумно приоткрываешь дверь и быстро проскальзываешь внутрь.
Заточенный под такие вещи слух никогда тебя не обманывает. Поэтому гробовая тишина за дверью вдвойне подозрительна. Ты осторожно ступаешь на чердак, готовясь к сюрпризу.
Ты резко распахиваешь дверь до упора, чтобы за ней невозможно было спрятаться и вбегаешь внутрь.
С помощью карманного зеркальца ты заглядываешь в щель под дверью, но видишь лишь пыль и пустоту. От этого твоя уверенность, что дело нечисто, только крепнет. Что ж, пора выяснить, в чём подвох. Ты мягко толкаешь дверь.
Ты с минуту стоишь перед дверью, затаив дыхание. Кажется, что бешеные удары твоего сердца слышно на другом конце дома. Но всё же, решившись, ты дёргаешь ручку и стремительно шагаешь внутрь, не давая себе времени передумать.
Ты слегка приоткрываешь дверь, чтобы осмотреться. И только удостоверившись, что внутри никого, входишь на чердак.
Вопрос 10.
Внезапно тюрьма несчастной Анабель начинает кружиться бешеной каруселью, в глазах мутится... А потом ты с усилием разлепляешь веки.
Ты висишь посреди белёсой пустоты. Ты в сознании, полностью воспринимаешь происходящее, однако твоё тело не подчиняется тебе. Тонкие, но нерушимые нити оголённых нервов вытянуты из всех твоих конечностей и головы далеко вверх, и там невидимый кукловод дёргает за них, полностью управляя каждым твоим движением, каждым словом и взглядом.
Ты лежишь на жёсткой койке в незнакомой палате. В голове лихорадочно мелькают воспоминания: ночь, полная луна, узкая тропа в лесопарке на окраине, выпрыгнувший перед вами вервольф, драка, слишком быстрый удар когтей, острая боль в груди, крик напарницы... Проклятье, что с ней?! Где она?! "Можешь не искать свою подружку", — громом среди ясного неба фыркает рядом знакомый голос. — "Эта тварь уже давно обглодала её кости".
У тебя в руках автомат. Ты выпускаешь очередь за очередью в связанных по рукам и ногам беззащитных существ, что поставили перед тобой на колени. В этих душах нет жестокости, они никому не желали зла. Ты знаешь это, но продолжаешь их расстреливать без капли раскаяния. Они смотрят на тебя распахнутыми бездонными глазами, немо спрашивая: "За что?" А ты хохочешь им в лицо и называешь адскими тварями.
Ты сидишь на коврике, заперевшись в ванной, и жадно слушаешь, что рассказывает доносящийся из телефона весёлый голос. Шум воды из включенного для отвода глаз душа и грохот стиральной машины не дают вашему смеху прорваться во внешний мир. Вдруг на том конце раздаётся жуткий грохот, а потом его сменяет мёртвая тишина. Дрожащим голосом ты произносишь родное имя, но никто не отвечает. А ты отчаянно гонишь прочь мысль, что, похоже, не ответит уже никогда.
Ты дома, лежишь в своей постели. Неужели это всё было лишь сном? Заторможено сев, ты оглядываешься вокруг — в комнате всё по-старому... только все твои тайники с охотничьим снаряжением разворочены и опустошены. А на их фоне, скрестив руки на груди, возвышается знакомая фигура. Полный ледяного разочарования взгляд буквально препарирует тебя. Ты не хочешь верить своим глазам. "Это не он, это какой-то морок, тульпа!" — Вопит в истерике твоя душа. Но остатки здравого смысла неумолимо твердят: "Это он. Самый что ни на есть настоящий. Ты просто трусливо отказываешься признавать это".
Перед глазами, сменяя друг друга точно в сумасшедшем калейдоскопе проносятся мириады миражей. Ты отчаянно продираешься сквозь них, рвёшься на доносящийся как сквозь толщу воды грохот битвы. Ты знаешь: он реален. Где-то здесь, совсем рядом, идёт сражение не на жизнь, а на смерть, а ты блуждаешь в этих идиотских иллюзиях! Но когда наконец получается вырваться из плена дурмана, становится ещё хуже, ведь ты осознаёшь, что неподъёмные кандалы надёжно приковывают тебя к скале возле поля брани. Ты в состоянии только беспомощно смотреть со стороны, как решается судьба мира, не в силах шевельнуть даже пальцем, чтобы помочь своим.
Ты сидишь в углу тёмной промозглой каморки, обхватив руками колени, вжав в них голову и отчаянно желая исчезнуть. Ты всего лишь ребёнок, тебе некуда бежать, негде спрятаться от нависшего над тобой шатающегося тела с опустевшей бутылкой в одной руке и тяжёлой палкой в другой. Тебя ещё даже не начали бить, а всё тело уже разрывает знакомая боль.
Над тобой низкий серый потолок. Запястья накрепко пристёгнуты к жёсткой койке давно перекрывшими весь кровоток наручниками. Ног ты не чувствуешь вовсе. Сил приподнять голову и посмотреть, что с ними, нет: на тебе словно покоится огромная гранитная плита. По всему телу отдаётся жгучая боль. Ещё недавно бывший багровым пол теперь снова серый без единого пятнышка. Только воняет перекисью водорода. Исправительный лагерь...
Вопрос 11.
Но тут в мозг ударяет осознание: "Это галлюцинации! Нельзя поддаваться!" И в тот же миг зрение проясняется — ты вновь на пропитанном страданием и смертью чердаке, и на тебя уже несётся призрак Анабель.
Увернувшись от удара, ты лихо бьешь тварь в спину охотничьим ножом. И, пока не вернулась, чертишь защитный круг из соли... смешанной с клеем. Вроде ничего из ряда вон, но ты страшно гордишься этим изобретением: такую защиту сквозняком не повредить.
Стремительный рубящий удар шотландского палаша — и дух ненадолго отступает. А ты бросаешься чертить защитный круг. Приходится ещё пару раз отражать атаки и восстанавливать линию, но в конце концов ты заканчиваешь и поджигаешь останки.
В мгновение ока твои руки от кончиков пальцев до ключиц охватывает огонь. Миг — и в Анабель летит сноп пламени. Она шарахается скорее от ужасного напоминания чем от боли, но тебе вполне хватает выигранного времени, чтобы с помощью телекинеза оградить солью себя и скелет неугомонной покойницы.
Ты метаешь в неё иглу, приправив отточенное движение всплеском энергии. Рухлядь в радиусе нескольких метров разлетается как от взрывной волны, но тебя волнуют только останки замученной девушки. Ты максимально быстро сгребаешь их в кучу, попутно ещё раз отогнав духа железом, и смыкаешь вокруг себя и костей соляной круг.
Точными выпадами сабли ты дважды вынуждаешь духа отступить. А когда она возвращается в третий раз, ты уже стоишь в защитном круге и показываешь вырезанный из архивной газеты портрет её любимого. "Помнишь Люка, Анабель?" — Тихо спрашиваешь ты, не пытаясь больше нападать. Взгляд загубленной девушки прикипает к фотографии и постепенно из безумного делается человеческим, полным непролитых слёз. Ты перехватываешь фото за уголок и протягиваешь вперёд, чтобы противоположный край оказался за пределами круга. Анабель дрожащей рукой принимает заветную карточку и трепетно обводит родные черты. "Ты уже отомстила вашим убийцам", — вздыхаешь ты. — "Больше они не загубят ни одной судьбы". Несчастная девушка прижимает Люка к груди и поднимает глаза на тебя, готовая слушать. "Сейчас я сожгу твои останки. Думаю, уходить будет больно", — произносишь ты с грустной улыбкой. — "Но будет надежда найти Люка на той стороне. Я верю, если там что-то есть, он ждёт тебя. Хочешь?" Анабель кивает.
Уклонившись от атаки, ты рассекаешь кинжалом свою ладонь и сжимаешь в ней любимый амулет. Стоит твоей крови окропить его, как призрака парализует. Анабель прожигает тебя взглядом, но, не в силах сопротивляться твоей некромантии, может лишь беспомощно смотреть, как ты солишь её кости, поливаешь их горючим и обдаёшь струёй пламени.
Первый выстрел пролетает мимо: ты не успеваешь вовремя унять дрожь в руках. В последний момент шарахнувшись от духа, ты падаешь на пол и, выставив перед собой дамский пистолет, палишь несколько раз на одном адреналине. Призрак исчезает, окатив тебя ледяным воздухом, а ты судорожно рассыпаешь вокруг себя соль. Потом делаешь новый круг так, чтобы пересекался с первым и переползаешь в него. Так потихоньку и добираешься до костей.
Ты выпускаешь в неё заряд соли из револьвера, чтобы выиграть немного времени, и ставишь защитный круг.
Вопрос 12.
Полымя охватывает кости, а вместе с ними и призрака.
"Покойся с миром". — Негромко произносишь ты вслед осыпающемуся пеплом духу.
Ты без сил оседаешь на каменный пол и шепчешь в дыхание: "Прости. Ты убивала невинных людей. Это был мой долг".
Сгорая, Анабель кричит от боли. И всё же ты замечаешь затлевший огонёк надежды в её глазах и бледную, но искреннюю улыбку. "Удачи", — шепчешь ты ей вслед.
Колени подкашиваются. Ты буквально падаешь на пол, уже ничего не видя от слёз. Адреналин улетучивается, и пережитый ужас накрывает тебя с головой.
Завороженно глядя на танец языков пламени, ты задаёшься вопросом: "Почему Анабель не смогла начать новую жизнь, когда стала призраком? Почему у меня до сих пор не получилось найти ни одного упоминания, что кто-то смог? Чёрт, да все призраки, которые мне встречались, и самые древние в том числе, даже слабость перед железом преодолеть не сумели! От чего всё это зависит? Ведь после смерти жизнь только начинается! Мне ли не знать". Тихо вздохнув, ты взмахом руки создаёшь небольшой порыв ветра, чтобы разорвать соляной круг, и направляешься прочь из этого дома.
"Жаль, что её родители, Архистратига им в командиры, не стали призраками", — мрачно думаешь ты, наблюдая, как Анабель в последний раз кричит от боли, — "одной мучительной смерти им слишком мало".
Азарт охоты постепенно спадает. Колени вдруг подкашиваются, и ты падаешь на пол, машинально подставляя руки в последний момент. По щекам катятся слёзы, и ты даже не думаешь их сдерживать. "Бедная Анабель, бедный Люк!" — Бьётся в голове. — "Надеюсь, они теперь воссоединятся".
Ты до боли сжимаешь кулаки. "Почему я не могу перенестись в прошлое?!" — Набатом бьётся в твоей голове. — "Почему не могу убить этих респектабельных тварюг и спасти Анабель с Люком?! Почему манипулировать временем не получается сколько ни бейся?!"
Вопрос 13.
Оставив не опасный больше дом позади, ты возвращаешься к своему железному коню и...
находишь укромное место за городской чертой и тренируешься там до утра, поедая кофейные зёрна как протеиновые батончики.
находишь скейт-парк (Он, правда, закрыт, но когда для тебя было проблемой перелезть через забор?) и катаешься там, пока в голове не остаётся мыслей, а на коленках живого места от синяков. А когда уже не остаётся сил, чтобы встать после очередного падения, ты достаёшь из кармана блокнот. И линии словно сами собой ложатся на бумагу, складываясь в лица, действия, слова — в историю Анабель и Люка.
возвращаешься в мотель и падаешь в кровать, едва найдя силы раздеться.
возвращаешься в мотель и садишься за ноут. Работа закончена, теперь можно и отдохнуть — порезаться в "Doom"! 😝
дождавшись, когда руки перестанут трястись, заводишь мотор и направляешься к границе города. Путь предстоит через половину штата — по-хорошему стоило бы сначала отдохнуть, вот только после этого кошмара слишком страшно даже просто закрыть глаза. Во всяком случае, пока ты не окажешься дома.
По пути на охоту тебе попался на глаза один домишко. Оттуда слышались звонкие удары, детский плач и крики какой-то истерички. Надо припугнуть её хорошенько. А ещё узнать, как в этом городе дела с приютами и органами опеки.
едешь в лес за городом. Гуляешь там часа два или три, а потом выходишь к реке. Повезло. Как раз скоро рассвет. Ты берёшь из своего снаряжения верёвку, привязываешь к крепкой ветке над водой и долго качаешься на ней, раскинув руки, как будто летишь. А потом откидываешься назад и тонешь в необъятном небе. На природе оно всегда ближе, а небесные светила ярче. Они завораживают тебя. Но Венера — больше всего. Она сегодня сияет ярче всех звёзд, словно подмигивая тебе, и ласкает своими призрачными лучами. А свежий ветер гладит твои волосы и путается в листьях, нежно шепча твоё имя.
едешь в самый злачный район, находишь там пустую подворотню, в отсветах неоновых вывесок чертишь на асфальте пятиконечную звезду в окружении рун, поджигаешь её и, опустившись перед ней на колени, до рассвета молишься своему единственному божеству. Ну... на самом деле ты не представляешь, как и о чём ему молиться, поэтому безмолвно любуешься на охватившие алые линии языки пламени и гнев, боль, острое чувство несправедливости понемногу перестают рвать тебя изнутри. А потом ты просто радуешься, что в мире есть тот, кому всегда без страха можно вверить самое сокровенное.
