Le Dernier Valse |★| RP
А неподалёку от всей этой суеты стояла скромная, ничем не примечательная Селестина. Она нервно оглядывалась по сторонам, её взгляд скользил по роскошным, изысканным нарядам гостей, а звон музыки, казалось, только усиливал её смятение. Она же просто стояла там... словно тень, незаметная среди блеска и великолепия бала. Её простое платье, лишённое вычурных украшений, резко контрастировало с окружающей пышностью, а руки, сжимавшие край простого платья, выдавали её неловкость. Селестина чувствовала себя чужой в этом мире светских бесед и уверенных улыбок, и всё же её глаза, полные тихого любопытства, невольно следили за кружением пар и переливом хрустальных бокалов.
Её не приглашали на танец, не вовлекали в оживлённые беседы, и она не стремилась к этому. Она просто стояла у стены, прислонившись к холодному мрамору колонны, и наблюдала. Её присутствие было таким тихим, что даже слуги, разносившие подносы с шампанским, едва ли замечали её. И всё же в её глазах, несмотря на неловкость, горел слабый огонёк любопытства.
Гости съехались из самых разных уголков Европы, представляя великие державы того времени. Здесь были уроженцы Пруссии, представители Австрийской империи, посланцы Российской империи, и страстная речь и яркие краски одежд добавляли балу особого колорита. Зал наполнился многоязычным гулом и смехом, на этом изящном собрании.
Оркестр, расположившийся в дальнем углу зала, заиграл с новой силой. Скрипки выводили звонкую мелодию, под которую танцы возобновились с прежним оживлением. Пары закружились в вальсе. Юбки дам развевались в такт музыке, а кавалеры, держа спины прямо, вели своих партнёрш с непринуждённой грацией. Вокруг разливался смех — звонкий, беззаботный, иногда приглушённый, но всегда искренний. Гости обменивались шутками, поднимали бокалы.
Селестина стояла, прислонившись к колонне, и в груди у неё ныло от зависти — острой, почти болезненной. Она смотрела на этих людей — на их лёгкие шаги в танце, на то, как небрежно они держат хрустальные бокалы, как уверенно смеются, будто весь мир принадлежит им по праву. Родиться богатой — вот что это значит, думала она, кусая губу. А она? Она — простолюдинка, девчонка из тех, кто месит тесто на кухне или чинит подолы платьев для таких, как эти. Её руки, чуть огрубевшие от работы, нервно теребили край шали, а глаза — живые, быстрые, то и дело вспыхивали, то ли от злости, то ли от тоски.
Элизабет стало душно от всей этой суеты. От танцев буквально кружилась голова, а шампанское любезная maman не разрешала пить, поэтому девушка стояла в толпе, дабы графиня не заметила изящный бокал в руке Бетти. Серо-зелёные глаза отыскали Дориана. Он уже был в окружении других дам. Не зная почему, леди Корнуэлл почувствовала маленький укол ревности. Почему? Почему лорд так насмешливо относился к ней и играл с её невинными чувствами? Он был ласков к ней, всегда очаровывал её, а потом уходил. Как же Бетти завидовала тем дамам, которых юный искуситель одаривал лёгкими поцелуями в щёки и в шею. Элизабет прекрасно знала отношение родителей к этой персоне. От этого не становилось лучше.
Всё, что сейчас могла делать молодая Корнуэлл, - стоять и наблюдать, как лорд Уэлсли приглашает на танец какую-то изысканную девушку. Пока графиня Маргарет не видела, Элизабет прислонилась к колонне. Одна из пар слишком близко приблизилась к девушке, из-за чего ей пришлось резко отойти назад. Несколько капель шампанского попало на платье, оставив небольшое мокрое пятно.
– Вот чëрт... - тихо выругалась она, что было крайне не свойственно порядочной леди. Этому её научил... даже можно не называть его имени. Ох, как же графиня сердилась бы, если б она услышала эту фразу.
Лиззи чуть повернула голову влево и увидела, что рядом стоит довольно симпатичная девушка. У неё были чудесные волосы, не менее чудесные глаза... Элизабет даже сначала не обратила внимания на скромный наряд девушки. Пару секунд леди Корнуэлл стояла молча, буквально прожигая незнакомку взглядом.
– Ох... pardonnez-moi - быстро извинилась Бетти, опустив взгляд. - Я... Вы очень красивы, леди... - её глаза вновь метнулись к девушке, и она как бы молча спрашивала её имя. Но и самой следовало бы представиться, хотя это должен был сделать кто-то другой, если следовать правилам этикета. Но сейчас Бетти игнорировала их, даже не догадываясь, кто стоит перед ней. - Я леди Элизабет Джоан Корнуэлл, дочь графа Корнуэлла, если Вам доводилось слышать о нём. И снова прошу прощения за мою неучтивость, - она присела в реверансе, моля Бога, чтобы матушка всё это время не находилась рядом и не видела всей этой сцены.
Селестина, вдруг замерла, когда заметила, что на неё смотрят. Она резко повернула голову и чуть не подпрыгнула, встретившись взглядом с Элизабет. От неожиданности её пальцы сильнее сжали ткань, а в горле пересохло — она и не думала, что кто-то из этих сияющих леди вообще обратит на неё внимание. Когда Элизабет заговорила, Селестина сначала растерялась, заморгала, а потом на её лице проступила неловкая, но живая улыбка, не та вышколенная, что была у дам вокруг, а настоящая, немного кривоватая от смущения.
— Ой, да что Вы, не надо извиняться!
Выпалила она, чуть громче, чем хотела, и тут же прикусила язык, сообразив, что её голос звучит совсем не так утончённо, как у этой леди. Она кашлянула, пытаясь взять себя в руки, и быстро глянула по сторонам, не смотрит ли кто.
— Я… я не леди, если честно. Просто Селестина. Без всяких там титулов. Мой отец, он… ну, он обычный сапожник, а я тут с ним, вроде как посмотреть на всё это.
Она махнула рукой в сторону зала, и в её жесте скользнула смесь восхищения и лёгкой насмешки над собой.
Селестина выпрямилась, стараясь не сутулиться, хотя ей ужасно хотелось спрятаться за колонну от этого внезапного внимания. Её глаза, живые, чуть блестящие от нервов, пробежались по Элизабет, задержавшись на мокром пятне на платье. Она хмыкнула, не удержавшись, и тут же прикрыла рот рукой, будто испугалась своей дерзости.
— Ох, простите, это я не со зла, просто… ну, платье у Вас такое красивое, а тут эта капля… Не повезло, да? У меня дома такое бы просто высохло, и никто бы не заметил, а тут, небось, целая беда. — Она хихикнула, но тут же осеклась, заметив, как Элизабет делает реверанс. Селестина замерла, не зная, что делать — то ли кланяться в ответ, то ли просто стоять, — и в итоге неловко дёрнула плечами, будто пытаясь изобразить что-то похожее на поклон.
— Я слышала про графа Корнуэлла, конечно! У нас в лавке как-то говорили, что он важный человек, что-то про земли и всё такое. А Вы… Вы правда дочка его? Вот это да!
Она широко улыбнулась, показав чуть неровные зубы, но в этой улыбке было столько неподдельной простоты, что она казалась почти обезоруживающей.
— И красивая я, говорите? Ну, спасибо, хоть кто-то заметил! А то я тут стою, как пень у дороги, пока все эти барышни кружатся. Вы, кстати, тоже красивая, но это, наверное, и так все знают, да?
Селестина замолчала, вдруг сообразив, что тараторит без умолку, и стукнула себя ладонью по лбу, тихо пробормотав тихо. «Господи, ну что ж я несу-то…» Она посмотрела на Элизабет, ожидая реакции, и её лицо было смесью смущения, любопытства и какого-то детского восторга от того, что с ней вообще заговорили.
Леди Корнуэлл сильно удивилась, услышав, что перед ней стоит простолюдинка. Нет, Бетти не относилась плохо к людям низшего сословия. Просто она была поражена, встретив такую девушку на балу.
– Если честно, я не думала, что Вы - дочь сапожника. У нас, в Англии, слуг и бедняков не пускают на балы. На таких мероприятиях прислуживают только самая важная прислуга. Давай на "ты"? Кажется, мы ровесницы.
Элизабет перевела взгляд на своё платье. Для неё это не было какой-то бедой, как для других вычурных красавиц, которые сразу бы упали в обморок.
– Не обращай внимания, - отмахнулась девушка. - Оно высохнет быстрее, чем меня кто-нибудь пригласит на танец. К тому же, для таких случаев есть веер, - юная Корнуэлл раскрыла веер, висящий до этого на её запястье, и скрыла пятнышко. - Видишь? Этому меня научила наша горничная.
Уловив в тоне голоса Селестины некое оживление, когда та говорила о графе, Лиззи усмехнулась.
– Да, он мой отец. О нём говорят только хорошее, - леди чуть наклонилась к собеседнице и продолжила тише, - а вот плохое, как всегда, утаивают. Если б не женитьба моей старшей сестры, то мой отец жил бы с долгами. Он частенько выпивает со своими друзьями после охоты. А потом они играют в карты. У отца было много долгов. Говорю тебе это по секрету, как подруге, - Бетти уже начала считать Селестину своей подругой. А почему бы и нет? Эта девушка была самой приятной дамой на этом балу.
– Не люблю зацикливаться на внешности. Это всё - настоящее мучение. В волосах тысячи шпилек, которые стягивают кожу головы. Это довольно неприятно. Ещё maman всегда туго затягивает мне корсет. На прошлом балу я дважды упала в обморок.
Элизабет обратила внимание, что практически у всех присутствующих в руках были напитки. Девушка задумалась, а потом протянула Селестине свой бокал.
– Держи, если не брезгуешь. Матушка всё равно не увидит. Ты когда-нибудь пробовала шампанское? Нет? Это твой шанс. Не бойся.
– Ты здесь одна? Ну... Может, с тобой приехали друзья или знакомые... Вот у меня из друзей здесь только один человек, - Бетти взглядом показала на Дориана. - Красавчик, не правда ли?
Селестина слушала Элизабет, чуть приоткрыв рот от удивления, и когда та закончила говорить, заморгала, будто пытаясь уложить всё это в голове. Потом она хохотнула, негромко, но искренне, прикрыв рот рукой, чтобы не привлекать лишнего внимания.
— Не то чтобы мы богатые, но он как-то сюда пробился, с кем-то из купцов договорился, вот меня и притащил, с моим старым господином. А я стою тут, как тень, и не знаю, куда себя деть. Ты серьёзно хочешь на «ты»? Ну, давай, мне так даже легче, а то я с этими всеми «вы» и «леди» только путаюсь. И да, мне восемнадцать, так что, наверное, и правда ровесницы.
Она глянула на платье Элизабет, когда та отмахнулась от пятна, и кивнула, будто соглашаясь. — Ну, если тебе не жалко, то ладно. У меня дома такие пятна — обычное дело, мать только ворчит, если на что-то приличное попадёт. А веер — это ты ловко придумала! У нас горничных нет, я сама себе и швея, и всё остальное, так что таких фокусов не знаю, — она улыбнулась, чуть склонив голову, и посмотрела на веер с интересом, будто хотела запомнить.
Когда Элизабет заговорила про отца, Селестина аж подалась вперёд, глаза её загорелись от любопытства. — Серьёзно? Долги, карты, выпивка? Вот это дела! У нас в лавке только и шептались, какой он важный да строгий, а тут такое… Не переживай, я никому не скажу, мне вообще болтать не с кем, кроме отца, а он про ваши графские дела и слушать не станет, — она хмыкнула, явно довольная тем, что её посвятили в секрет. — Подруга, говоришь? Ну, если ты не против, я только за. Тут все такие чопорные, а ты нормальная, с тобой хоть поговорить можно.
На вопрос про друзей она покачала головой. — Одна, считай. Отец где-то там, с какими-то дядьками про шерсть договаривается, а я тут сама по себе. Друзей сюда не берут, да и нет у меня таких, кто бы на балы ходил. А ты с этим красавчиком, значит? — Она глянула на Дориана, прищурившись, и присвистнула тихонько. — Да уж, хорош, ничего не скажешь. Глаза такие, что прямо цепляют, и ухмылка эта… Он твой жених, что ли? Или просто друг? Хотя по тому, как ты на него смотришь, я бы сказала, что не просто, — она подмигнула, хитро улыбнувшись, и легонько толкнула Элизабет локтем, будто подначивая.
Шанталь Соланди || Chantal Solandi.
Маркиза Соланди || Marquise de Solandi.
Шанти || Shanti.
***
Француженка || Français.
***
Женщина || Femme.
***
1750 || 39.
Непорочность, молчаливость, скромность — те самые качества, которых у Шанталь не было и нет. Удивительно, как её не отравили, хотя сама Шанталь считает, что пытались и не раз. Учитывая, что лгать она не любит, предпочитая правду говорить в лицо, даже не смягчая, поверить ей можно.
Будьте уверены, скорее всего, познакомившись с Шанталь, вы её сперва возненавидите. В мире, где женщина является хранительницей домашнего очага, Шанти спалит вас, и вовсе не потому что не умеет обращаться с огнём. Её нрав не подходит для Франции того века, не подходит он в принципе для чего-то благородно-возвышенного, хотя, будь Шанталь мужчиной, ей пришлось бы куда легче.
Наверное, одна из самых больших проблем для французского общества — то, что несмотря на свою циничность, нежелание держать своё мнение при себе, ненужную в обществе эпатажность, несмотря на все плохие качества Шанталь, из-за которых немногие жаждут общения с ней, она умна и эрудирована. Что в детстве, что после замужества — она всегда была любознательной, и ради нового опыта готова была идти на риск, и теперь её познания весьма обширны. Шанталь является интересным собеседником, по крайней мере, пока ваши точки зрения не разойдутся. Женщина задавит контраргументами, а благодаря красноречию их она подберёт немало. Впрочем, при всей своей гордости, Шанталь несложно признать свою ошибку, просто большинство людей по её мнению "недостойны быть правыми".
Есть в ней и что-то хорошее. Например, племянницу свою Шанталь обожает до беспамятства. Или же просто относится к ней с жалостью, понимая, что та заслужила лучшую жизнь. Или видит в ней отражение самой себя и пытается помочь девочке — кто знает. Шанталь уж точно нет, в слоях своих взаимоотношений с людьми она запуталась совершенно.
Шанталь родилась в довольно образованной, пусть и обедневшей ветви старинного графского рода де Леффер. Несмотря на то что семья была довольно уважаема в обществе, а родители Шанталь знались с самим маркизом де Пюизьё, который, к слову, стал крёстным отцом Шанталь, от их былого могущества не оставалось и следа. Была лишь хорошенькая Шанти, единственная выжившая девочка. Старшие два брата и сестра умерли ещё в младенческие годы, и с каждой смертью ухудшалось здоровье Луизы, матери Шанталь. Оставался лишь ещё один брат Огюст, который на тот момент уже был женат. Материальное положение было не самым лучшим, в принципе род де Леффер переживал трудные времена.
Когда Шанталь был год, маркиз де Пюизьё умер, и Луиза де Леффер посчитала это дурным знаком. Бедняжка не смогла оправиться от этого, считая, что смерть крёстного для Шанти — дурное знамение. Она превратилась в тень самой себя, и воспитанием Шанталь за неимением средств на гувернантку занялся её отец. Стоит ли говорить, что как такового воспитания не было? Девочка проводила время в обширной семейной библиотеке — единственной достопримечательности поместья, но вместо подсунутых отцом книг по этикету и танцам читала приключенческие романы. Романы позже сменились на научные трактаты, книги по истории, философии, а этикет и танцы были выучены лишь под тяжёлым взглядом отца.
В целом род де Леффер жил тихо, и на него почти не повлияли ни войны, ни перемирия, разве что к 11 годам Луиза де Леффер после нескольких лет заточения в поместье скончалась. Но она до того редко общалась с дочерью, что Шанталь о матери даже не вспоминала. Для вида пришлось опечалиться, на скромных летних похоронах девочка попросила у отца разрешение оплакать мать в одиночестве — вышла на прогулку и несколько часов рассматривала цветы. После жизнь снова потекла своим чередом.
Когда Шанталь исполнилось 17, единственный рудник, обеспечивавший существование рода, был истощён. Отец, Николя де Леффер, решил, что стоит найти покровителя. Шанталь он внушил, что девушка должна ради счастья своей семьи выйти замуж. Посещения нескольких балов вытянули из рода де Леффер довольно много денег, но цель была достигнута: юная, молодая и красивая Шанти приглянулась некому Этьену Соланди, человеку, чья фамилия была так же неблагозвучна, как он был неприятен девушке. Этьен был вдовцом, причём сорокалетним и до неприличия богатым, словом — идеально подходил роду де Леффер и был персональным кошмаром для свободолюбивой Шанталь.
Свадьба была сыграна, так Шанталь стала маркизой Соланди. Стоит отдать уважение Этьену, он почти её не трогал, лишь утомлял долгими разговорами и поучениями. С Этьеном Шанталь прожила несколько лет, а вот потом начался кошмар. Оказалось, что прошлая жена Этьена умерла при родах вместе с ребёнком, и её супругу нужен наследник. Шанталь не могла, не хотела беременеть от этого человека! Она предприняла попытку сбежать к родственникам, но её отец отказался и слышать о просьбах о помощи.
Случился выкидыш. Наследника не стало. Этьен прекратил какие-то контакты с Шанталь, вроде бы даже завёл любовницу на стороне. Шанталь было всё равно, она гнила и угасала будучи маркизой... Как раз тогда род Леффер попал в опалу, он и так был немногочисленным, теперь же, кажется, за пособничество Англии, кого-то казнили, кого-то уморили в Бастилии. Выжили сама Шанталь (род де Леффер провинился, переметнувшись на сторону англичан, но род Соланди незапятнан), её племянница, Селина, и бабка Сэль. Этьен Соланди запрещал Шанталь видеться с племяшкой, и Шанти подумала, что того стало слишком много... .
Через месяц Этьен погиб от сердечного приступа. Ничего удивительного, с его телосложением этого следовало ожидать. Вопросов и сомнений в причине смерти не возникло почти ни у кого. А если вопросы и возникли, то злые языки не смогли оклеветать на тот момент ещё непорочную Шанталь, которая вряд ли разбиралась в ядах.
Конечно, потянулась толпа близких и не очень "друзей семьи", из которых каждому хотелось высказать свои соболезнования. Вот только Шанталь эти фразы были попросту не нужны! Решать эту проблему пришлось тоже радикально — создать себе дурную репутацию в обществе и закрыть ворота теперь уже своего поместья для... собственно, для всех, кроме Сэль. Когда бабушка той умерла, Шанти решила стать опекуншей, а теперь пришла пора снова выйти в свет — судьба Селины должна быть хоть немного получше, чем у Шанталь, а молодой девушке надо развлекаться!.
Мать: Луиза де Леффер, в девичестве Бошен ♰.
Отец: Николя де Леффер ♰.
Крёстный отец: Луи Филожен Брюлар, маркиз де Пюизьё ♰.
Тётка: Мари де Леффер, в девичестве Лемье ♰.
Двоюродный брат: Огюст де Леффер ♰.
Супруг: Этьен Пьер Соланди ♰.
Племянница: Инес Селина де Леффер.
- Прототипом для внешности стала Берта Боронда.
- Ненавидит светские разговоры.
- Относится к революционерам нейтрально, ей главное — безопасность, причём и собственная, и Сэль.
– Это обычное дело для графов, - пожала плечами Бетти. - Делать-то особо нечего... Даже мне. Целыми днями читай, гуляй, рисуй, вышивай и на пианино играй. А по вечерам на балах... Эх, тебе наверняка живётся интереснее. Ты многое умеешь. А меня с детства опекали слуги. Я ничего не умею. Даже зашить обычную дырку на платье. Maman запрещает мне всё это, что неудивительно. Может, мне не повезло родиться в богатой семье?
Щёки девушки вспыхнули румянцем, когда Селестина стала расспрашивать про Дориана. Элизабет отвела взгляд, чувствуя, как сердце слегка сжалось. Жених... Если бы.
– Да, друг. Мы дружим давно, - от поддразнивания Селестины юная Корнуэлл покраснела сильнее и кокетливо прикрыла лицо веером. - Все люди так на него смотрят. Ничего особенного.
Заметив отца, Бетти взяла новую подругу за рукав и отошла с ней за колонну. Не хватало, чтобы граф или графиня сделали ей выговор. И Селестину точно не похвалят за это.
– А как мне ещё смотреть на него? - продолжала леди. - Он ведь красив... Очень. И не только я так смотрю на лорда. Многие девушки тоже... Они интересны ему больше, чем я, - с ноткой обиды и ревности сказала Элизабет. Раз она теперь считала Селестину своей подругой, то ей можно было доверять во всём. - Среди них есть дамы моего возраста. А он считает меня ребёнком. Так обидно... Maman уже сватала меня какому-то французскому офицеру. Он мне не нравится. Спасибо Дориану, что пришёл вовремя. Да, его зовут Дориан, Дориан Уэлсли.
Принята!
Селестина слушала Элизабет, чуть склонив голову набок, и её лицо то и дело менялось, то удивление мелькнёт, то сочувствие. Когда Бетти закончила говорить, она шумно выдохнула и покачала головой, будто не веря своим ушам.
— Ну ты даёшь! Это что ж, правда всё время только вышивать да на пианино бренчать? Она хмыкнула, но без злобы, скорее с каким-то весёлым изумлением. — Да я бы с тоски померла, если б мне так жить. У нас дома дел невпроворот, то шерсть перебрать, то в лавке помочь, то за младшими приглядеть. А ты говоришь, ничего не умеешь… Это ж как в клетке, получается. Я вот дырку зашить могу, и суп сварить, и полы драить, если надо. Может, и не повезло тебе, раз такие строгости, но зато платья красивые и ты сама яркая как звезда! — Она кивнула на платье Элизабет и добавила с лёгкой завистью: — Я бы в таком хоть разок прошлась, а то всё в старом хожу, пока не износится.
Когда Бетти покраснела и спряталась за веером, Селестина не сдержалась и тихонько засмеялась, ткнув её пальцем в бок. — Ой, да ладно тебе, «ничего особенного»! Видела бы ты себя со стороны, щеки горят, глаза блестят, прямо как в книжке про любовь! — Она хихикнула, но тут же смягчила тон, заметив, как Элизабет отвела взгляд. — Да шучу я, не дуйся. Друг так друг, верю.
Она чуть не пискнула, когда Бетти вдруг схватила её за рукав и потащила за колонну. Селестина споткнулась, но быстро выровнялась, бросив взгляд туда, где мелькнул граф. — Ох, это твой отец, что ли? Серьёзный, сразу видно. Не хочу я с ним ругаться, и тебе, похоже, тоже неохота. — Oна понизила голос, прижавшись ближе к колонне, и посмотрела на Элизабет с хитринкой. — Умеешь ты прятаться, молодец.
Услышав про Дориана, Селестина прищурилась, глядя в ту сторону, где он болтал с дамами. — Красив, говоришь? Ну да, не поспоришь, видный парень. Ишь как улыбается, будто знает, что все на него пялятся. А ты, значит, переживаешь, что он тебя ребёнком считает? — Она задумчиво пожевала губу, а потом хлопнула себя по лбу. — Да ну, глупости это! Ты не ребёнок, вон какая, вся из себя леди, и умная, и говорить с тобой интересно. Может, он просто дразнит тебя, проверяет, а сам глаз с тебя не сводит, когда ты не видишь. Парни такие, любят поиграть.
Селеста глянула на Элизабет с сочувствием, когда та упомянула француза. — Французский офицер, говоришь? А Дориан твой вовремя подоспел, значит, не всё потеряно. Дориан Уэлсли, надо же, имя как из романа.— Она хмыкнула и ткнула Элизабет локтем. — Слушай, а ты ему прямо скажи, что тебе не по нраву эти его дамы. Или… Ой, нет, лучше не надо, он же, поди, только посмеётся. Хотя… — Она замялась, почесала затылок, а потом оживилась. — А давай я его как-нибудь отвлеку? Пойду, спрошу что-нибудь дурацкое, а ты пока к нему подойдёшь. Или нет, глупость, он меня и не заметит, наверное. Ты сама-то что думаешь делать с этим красавчиком?
Леди Корнуэлл отмахнулась, словно это был пустяк.
– Когда живёшь со строгими родителями, то и не такому научишься. Мелочи. Тебе больше повезло. Эх... Если захочешь, я могу привезти тебе как-нибудь несколько неплохих платьев. А вообще... Мы в Париже пробудем несколько дней. Когда родители будут гулять, то приходи ко мне. Я из тебя такую леди сделаю! Все кавалеры только на тебя смотреть будут.
Элизабет усмехнулась, едва речь зашла о парнях. Её губы изогнулись в хитрой улыбке.
– Откуда тебе известно, какие парни? В книжках что-ли вычитала? Или были у тебя кавалеры? Да? Ой, а расскажи! Дориан никому не отказывает, кроме меня. Играет? Нет... Вряд-ли. Значит, не по вкусу я ему...
Что Бетти думает делать? Она сама не знала. Девушка привыкла к отношению Дориана к ней. Смирилась уж. Хотя было больно и обидно. Предложение подруги было интересным, но юная Корнуэлл точно не смогла бы сказать юноше напрямую. Да, он бы просто рассмеялся и назвал её "глупышка Бетти", как всегда.
– Ничего не планирую... Maman сосватает меня с каким-нибудь богатым стариком, и я буду всю жизнь краснеть, стоя рядом с ним. А мне нравится только Дориан, понимаешь? Но для него я лишь подруга. Дурочка я. У него таких, как я, куча. Вон, смотри. Леди Эмерсон. Она старше меня на год. И тоже рыженькая. Девушки для Дориана - статуэтки на каминной полке. Я теряюсь среди них. Может, я недостаточно красива, чтобы привлечь его внимание? Не знаю. Или ему нравится смеяться надо мной. Ужасное чувство.
Лиззи вздохнула, сложив веер, и ещё раз окинула взглядом остальных гостей. Скучно, очень скучно. И леди Корнуэлл было неприятно видеть улыбки, которые лорд дарил совершенно незнакомым дамам. Первые чувства всегда самые сильные.
– Выйдем в сад? - предложила девушка Селестине. - Здесь душно. Думаю, будет не весело, если я упаду в обморок. Корсет и так уже впечатался в мои рёбра.
Не дожидаясь ответа, Элизабет направилась к дверям. Переступив порог, леди сразу почувствовала прохладу ночи. Так хорошо... На небе сияли звёзды, светил полумесяц...
Аликс сидела на краю длинного стола, стараясь не касаться локтями его холодной поверхности. Спинка стула давила на лопатки, угол был неудобным, но менять положение не хотелось. Тяжёлая ткань платья стягивала плечи, пояс неприятно врезался в талию. Зал был наполнен гулом голосов. Разговоры сливались в шум, в котором отдельные слова невозможно было разобрать. Смех раздавался резко, неожиданно, кто-то засмеялся слишком громко, и его тут же поддержали другие. Мужчины говорили низко, с расстановкой, иногда с нажимом. Женщины же, чуть выше, быстрее, некоторые слова урывками, сдавленно, так, чтобы понимали только те, кто стоит рядом.
Запахи смешивались, отдавало вином, горячим воском, духами, пряностями. Пахло густо, тяжело, от этого слегка кружилась голова. Вино в бокалах темнело, на стекле оставались тонкие следы от влажных губ. Движение вокруг не прекращалось. Кто-то проходил мимо, ткани шуршали, полы камзолов задевали кресла, платья застревали между ножками стульев, их приходилось аккуратно вытягивать. Обувь скользила по гладкому полу, каблуки иногда стучали резко, будто с раздражением. Танцы продолжались. Мужчины и женщины двигались быстро, легко, шаги отработаны, каждый поворот точно рассчитан. Юбки взлетали, руки на мгновение задерживались на чужих плечах, кто-то чуть сильнее сжимал пальцы партнёра. Одна из девушек улыбалась широко, но, стоило развернуться к другому, выражение лица менялось, становилось спокойным, сосредоточенным.
Аликс не двигалась. Сквозь общий шум иногда прорывались короткие взгляды в её сторону. Резких, открытых, вызывающих не было, но их было достаточно. Отмечали, оценивали, обсуждали. Она не могла слышать, но понимала. Где-то вдали снова раздался смех, затем голос флейты, звонкий, тонкий, потом чуть ниже вступили скрипки. Вино плеснулось в бокале у кого-то на столе. Каблук коротко скользнул по полу. Кто-то слишком быстро обернулся, его парик чуть сместился, но он тут же поправил.
Однако, герцогиня, которая сидела тихо, казалось, не ощущала спокойствия, хоть вокруг и шли танцы, а оркестр играл ровно, без сбоев. Зал был полон движения, платьев, что кружились в такт, быстрых шагов по гладкому полу. Музыка звучала торжественно, немного механически, точно каждый звук был заранее просчитан. Но воздух в помещении был тяжёлым, напряжение висело невидимой пеленой. Разговоры у стен не прекращались, смех звучал резко, в нём сквозило что-то выжидающее. Несколько мужчин, стоящих чуть в стороне, говорили негромко, но их взгляды то и дело метались по залу, задерживаясь на ней дольше, чем следовало.
Аликс покрутила в руках бокал, тонкое стекло холодило пальцы. Вино внутри колыхалось, оставляя на стенках тёмные следы. Она немного наклонила его, наблюдая, как жидкость медленно стекает обратно, затем резко поставила бокал на стол. Стекло встретилось с деревом с глухим, коротким стуком. Она выпрямилась. Плечи отведены назад, подбородок чуть поднят. Движения были плавными, но точными, без лишних жестов. Подол её платья чуть вздрогнул, когда она шагнула вперёд.
Селестина аж замерла, когда Элизабет заговорила про платья и приглашение в гости. Её глаза округлились, а рот чуть приоткрылся, будто она не верила, что такое вообще возможно.
— Ты серьёзно? Платья мне привезёшь? Да я… я даже не знаю, что сказать! У нас дома такое только на витрине в лавке увидишь, а тут ты мне… Ох, Бетти, ты точно ненормальная, в хорошем смысле, конечно! — Она засмеялась, но тут же зажала рот рукой, боясь, что их услышат. — А в гости… Это ж надо как-то выкрутиться, чтобы отец отпустил. Он у меня ворчливый, скажет: «Куда ты, нищенка моя, к графским дочкам лезешь?» Но я что-нибудь придумаю, честно! Сделаешь из меня леди? Ха, вот это я посмотрю, как все эти кавалеры челюсти пооткрывают! Только я танцевать не умею, сразу предупреждаю, наступлю кому-нибудь на ногу и попадусь.
Когда Элизабет хитро улыбнулась и спросила про кавалеров, Селестина покраснела до ушей и замахала руками. — Да какие кавалеры, ты что! Нет у меня никого, я ж не из книжек, я своими глазами видела, как парни у нас на рынке девчонкам подмигивают. Был один, правда, соседский сын, всё звал меня на ярмарку, но я сбежала, потому что он мне не понравился. — Она сморщила нос и хихикнула. — А про Дориана твоего я просто так сказала, по лицу его видно, что он девок вокруг пальца вертит. Не знаю, играет он или нет, но если тебе не нравится, как он с тобой, то он, может, и правда слепой какой-то.
Девушка замолчала, глядя, как Элизабет говорит про свои чувства. Селестина нахмурилась, поджала губы и ткнула пальцем в сторону Дориана. — Слушай, а он немного дурачок, если тебя не замечает. Ты смотри какая, и добрая, и красивая, и не задаёшься, как эти все вычурные. Леди Эмерсон, говоришь? — Она глянула на рыжую девушку рядом с Дорианом и фыркнула. — Ну да, симпатичная, но ты не хуже, честно! Может, он просто любит, чтоб за ним бегали, а ты не бегаешь, вот он и дуется. А про старика какого-то… Да ну, не говори так, ты ещё молодая, найдёшь себе кого получше, чем старый пень с деньгами. И не дурочка ты, просто влюбилась, с кем не бывает.
Селестина вздохнула вместе с Элизабет, заметив её грусть, и легонько похлопала её по плечу. — Не грусти, а то я сама загрущу. Дориан этот… ну и пусть себе улыбается кому, хочет, а ты с ним не пропадёшь, раз подруга ему. Может, ещё одумается.
Когда Бетти предложила выйти в сад, Селестина аж подпрыгнула от радости. — Ой, давай, конечно! Тут и правда дышать нечем, все эти духи да и вино! Селеста сморщилась и тут же пошла за Элизабет. Выйдя на воздух, она глубоко вдохнула и раскинула руки. Потом, та обернулась к Элизабет и улыбнулась. — Ну что, полегчало тебе? А то с этим корсетом ты прямо героиня. Может, посидим где-нибудь, если скамейка найдётся? Или ты хочешь пройтись? А то, скучно с этими... дворянами, и о чем они вот общаются, а?
<Euer Ehren ist mir wichtig, Mademoiselle...>
• Имя и Титул || Фамилия, прозвища.
Вальтер Керн||Walter Kern
офицер британской армии, сын графа Альфреда Керна||offizier der britischen Armee, Sohn des Grafen Alfred Kern
Служака/вояка (от Дориана)||Haudegen (von Dorian)
• Происхождение.
Чистокровный немец||Ein reinrassiger Deutscher
• Пол.
мужской||männlich
• Дата рождения || Возраст.
16.01.1764~25 лет||16.01.1764~25 jahre
• Характер.
Будучи военным, Вальтер привык придерживаться строгой дисциплины. Он организованный и ответственный. Юноша готов пожертвовать личными интересами ради блага друзей, близких или страны, что говорит о высоком уровне патриотизма. Офицер легко приспосабливается к новым условиям и обстановке и меняет подходы в зависимости от обстоятельств. Он осознаëт важность своих действий и решений, понимая, что за ними стоят не только личные цели, но и жизнь других людей. Керн умеет контролировать свои эмоции и даже в непростых ситуациях старается сохранять спокойствие и хладнокровие. Вальтер придерживается высоких моральных стандартов и ценностей.
Из последнего вытекает его отношение к окружающим, в частности к дамам. Юноша никогда не будет напрасно давать надежды девушке, если она ему не интересна. К прекрасному полу Вальтер всегда относится с уважением и почтением, готовый защитить честь дамы в любой момент. Ему не свойственно бесцельно заигрывать или флиртовать, в отличие от Дориана. Не взаимные чувства Керну будет тяжело перенести, но ему это удастся. Хотя юноша постарается всеми силами добиться расположения девушки.
Он ценит честность и преданность в дружбе, всегда готов прийти на помощь товарищам в трудную минуту. Вальтер умеет слушать и поддерживать, что делает его хорошим советчиком и надёжным другом. При этом он не боится высказывать свое мнение, даже если оно противоречит общепринятым взглядам, всегда основываясь на логике и здравом смысле.
Несмотря на свою строгость и серьезный подход к жизни, в глубине души Вальтер обладает чувством юмора и умеет смеяться над собой. Он понимает, что жизнь не всегда предсказуема, и иногда нужно просто расслабиться и насладиться моментом. В общении с людьми он проявляет терпимость и открытость, стремясь понять их точку зрения и найти общий язык, даже если их взгляды кардинально отличаются от его собственных.
Кроме того, Вальтер обладает развитым аналитическим мышлением. Он умеет быстро оценивать ситуацию и принимать взвешенные решения, что особенно важно в напряжённых обстоятельствах. Это качество помогает ему не только в военной жизни, но и в повседневных ситуациях, когда необходимо быстро реагировать на изменения.
• Биография.
Альфред Керн был знаменитым выпивохой и любителем азартных игр. В Лейпциге, в городе где он жил, его прозвали trinker-graf (пьяница-граф). И всё же это не мешало одной девушке полюбить его. Луиза - так её звали. Она была дочерью хозяина трактира, куда часто заходил граф. Сам Керн долго отрицал любовь Луизы. Но вскоре он признался ей и увёз в своё поместье. Их семейная жизнь протекала спокойно. Альфред перестал выпивать и уделял всё время семье. Впрочем, вскоре у них родился первый ребёнок и первый сын - Эрих. Мальчик оказался очень способным и смышлёным. Через год Луиза узнала, что снова беременна.
На этот раз появился Вальтер. Пока супруги Керн благодарили Бога за двоих сыновей, оба мальчика росли. Они подружились и много времени приводили вместе. Вальтеру было семь лет, а Эриху восемь, когда семья Керн переехала в Англию. Там появился ещё один член семьи - девочка, Кристен. Всё было прекрасно, пока Альфред снова не ввязался в азартные игры. За одной из таких игр он познакомился с Генри Корнуэллом. Мужчины стали приятелями, и Генри часто приглашал Альфреда в гости. Глава семейства Керн всегда брал с собой обоих сыновей, Эриха и Вальтера. Старшему было скучно, а вот младший с интересом играл с малюткой Бетти, которой тогда был только один год. Во время ужина у Корнуэллов Маргарет, хозяйка дома, в шутку сказала, что Элизабет и Эрих должны быть помолвлены, на что Вальтер рассердился. Сам того не осознавая, он привязался к этой маленькой рыжеволосой леди. Всё её детство паренёк уделял ей внимание, поэтому его чувства быстро стали расти. Но юный Керн определял это как чувства брата к сестре.
Последний раз Вальтер видел Бетти, когда той было тринадцать лет. Потом юноша по собственному желанию ушёл в армию. Прослужив пять лет в пехоте, он сумел стать офицером. Но во время боевых действий Керн получил серьёзное ранение в плечо. К счастью, всё зажило довольно быстро. Вальтеру дали небольшой "отпуск" для восстановления. Вернувшись домой, он обнаружил, что отец разорился из-за азартных игр. Бедную Кристен быстренько выдали замуж за какого-то англичанина. Луиза много рассказывала, как девушка стояла перед алтарём вся в слезах. Эрих уехал обратно в Германию. В это кризисное время Вальтер познакомился с Дорианом. Юноши, как ни странно, нашли общий язык. Лорд Уэлсли предложил другу поехать с ним во Францию, и тот не отказался.
• Внешность.
• Семья.
Альфред Керн||Alfred Kern - отец
Луиза Керн (урождённая Зиверт)||Luisa Kern (geb. Sievert) - мать
Эрих Керн||Erich Kern - старший брат
Кристен Лавкрафт (урождённая Керн)||Kristen Lovecraft (geb. Kern) - младшая сестра
Неназванный зять||Ungenannter Schwiegersohn - муж сестры
• Факты, и прочее.
Приехал во Францию один, без родителей.
Стыдится того, что является сыном Альфреда.
Есть шрам на плече.
Относится к революционерам нейтрально: не против них, но и не поддерживает их открыто.
Герб Кернов - три ворона с коронами на головах.
Естественно, отлично говорит на немецком. Ещё может свободно общаться на английском и французском. А вот с латынью проблемы.
Он прекрасно помнит и Бетти, но вот она подзабыла юношу.
Не любит вспоминать о службе в армии.
Хобби - изготовление игрушек из дерева. В детстве подарил Элизабет деревянную лошадку.
Бетти вдохнула свежий воздух полной грудью, от чего слегка закружилась голова. Было так хорошо.
– Не героиня, а скорее жертва. Бедная Софи... Ну, моя старшая сестра. Не представляю, как она будет ходить в этих корсетах, когда забеременеет. А ведь замужем она. Повезло ей - взаимно всё было. А мне только ждать чудо или выйти замуж за того, кого выберет maman. Да, давай пройдёмся, - эта идея понравилась Бетти. Лучше, чем стоять в душном зале и терпеть взгляды мужчин. - Богатые о многом разговаривают... О погоде, о природе. О моде, конечно же, и о политике. Скажу честно, в последней теме я не разбираюсь.
И Элизабет не соврала. Хотя она поддерживала революционеров и сама являлась таковой, её не интересовала политика. Ей было не интересно слушать про отношения Франции и Англии, Португалии и Германии и так далее. Куда приятнее общаться о красоте, о прекрасном...
– А о чём говорят простолюдины? - поинтересовалась леди Корнуэлл, пока девушки медленно прохаживались по дорожкам.
В зале продолжалось веселье. Дориан мило беседовал с очаровательной блондинкой. Та смотрела на него с обожанием. Пока... Чья-то рука опустилась на плечо лорда Уэлсли.
– Gott, du bist mein Gott! Я уж потерял тебя в этой Франции, Дориан.
Перед юношей стоял его друг - Вальтер Керн. Девушка сразу что-то прощебетала и упорхнула куда-то в центр зала.
– Я смотрю, что ты в своём репертуаре, - ухмыльнулся офицер.
– Mon cher, давай без этого, - губы Дориана тоже изогнулись в улыбке. - Я думал, что ты затерялся на улочках Парижа. Опоздал?
– Нет, просто общался с тем французом. Он тоже офицер. Приятный человек, между прочим.
Глаза Уэлсли как-то странно блеснули.
– Француз? Офицер? Хм. Его сватали несколько минут назад с одной очень прелестной дамой, - юноша наклонился к уху Вальтера. - Ты же помнишь малышку Бетти?..
– Что? - глаза Керна распахнулись от удивления. - Элизабет? Элизабет Джоан Корнуэлл?
– Какая у тебя хорошая память на имена, mon cher. Да-да, именно она. Очаровательная рыженькая Бетти. Она здесь. На этом балу. Мне удалось отбить её у того, как ты выразился, приятного человека.
Вальтер замер. Она была здесь. Та самая маленькая девочка, с которой он играл всё детство... Юноша живо представил её тëмно-рыжие волосы, её серо-зелëные глаза, её улыбку и смех... Нет, он помнил всё это. Помнил, словно ещё вчера они играли на улице, сражаясь на деревянных мечах, которые смастерил сам Вальтер.
– Где она? - спросил Керн.
Дориан ухмыльнулся, словно кот. Он повёл друга за собой. Найдя дворецкого, лорд спросил о Бетти. Тот сказал, что видел, как она выходила на улицу вместе с другой девушкой.
Юноши совсем скоро нашли Элизабет, беседующую с Селестиной.
– Ma petite Betty, - окликнул её лорд Уэлсли. - Мы сбились с ног, пока искали тебя. Смотри, кто приехал. Вальтер. Ну, ты помнишь его? Ты мне рассказывала, что к вам приезжал юноша, который умел мастерить из дерева.
Элизабет переводила взгляд с одного на другого. Затем она медленно кивнула.
– Да, помню... Помню... Вальтер... Вальтер Керн, верно?
– Да-да, - Вальтер сделал шаг вперёд. Его взгляд был приковал к Бетти. Она взял её руку и прижал её к своим губам. - Вы так выросли, Элизабет. И Вы изменились. В лучшую сторону, конечно же. Нет... Нет, Вы и раньше были прекрасны...
– Довольно, mon cher, - усмехнулся Дориан, наблюдая за нервозностью друга. - Бетти, кто это с тобой?
– Ах да, это Селестина, - представила девушку леди Корнуэлл. - Я с ней познакомилась несколько минут назад. Селестина, это лорд Уэлсли и наш общий друг лорд Керн.
– Уже не лорд, - поправил её Вальтер. - Отец разорился, поэтому у меня нет титула. Просто Вальтер.
– Он у нас в офицерах ходит, - Дориан похлопал друга по спине. Лорд взял руку Селестины и проделал тоже самое, что и Вальтер минуту назад. Но его губы задержались на руке девушки чуть дольше, чем следовало. - Вы прекрасны. Малышка Бетти всегда выбирает хороших друзей. Её друзья - мои друзья.
//maman (фр.) - мать, матушка
И прошу прощения,что ввела персонажа без одобрения анкеты//
Цитата: ⍟ цикорий ⍟ от 14.03.2025, 22:45
<Euer Ehren ist mir wichtig, Mademoiselle...>
• Имя и Титул || Фамилия, прозвища.
Вальтер Керн||Walter Kern
офицер британской армии, сын графа Альфреда Керна||offizier der britischen Armee, Sohn des Grafen Alfred Kern
Служака/вояка (от Дориана)||Haudegen (von Dorian)
• Происхождение.
Чистокровный немец||Ein reinrassiger Deutscher
• Пол.
мужской||männlich
• Дата рождения || Возраст.
16.01.1764~25 лет||16.01.1764~25 jahre
• Характер.
Будучи военным, Вальтер привык придерживаться строгой дисциплины. Он организованный и ответственный. Юноша готов пожертвовать личными интересами ради блага друзей, близких или страны, что говорит о высоком уровне патриотизма. Офицер легко приспосабливается к новым условиям и обстановке и меняет подходы в зависимости от обстоятельств. Он осознаëт важность своих действий и решений, понимая, что за ними стоят не только личные цели, но и жизнь других людей. Керн умеет контролировать свои эмоции и даже в непростых ситуациях старается сохранять спокойствие и хладнокровие. Вальтер придерживается высоких моральных стандартов и ценностей.
Из последнего вытекает его отношение к окружающим, в частности к дамам. Юноша никогда не будет напрасно давать надежды девушке, если она ему не интересна. К прекрасному полу Вальтер всегда относится с уважением и почтением, готовый защитить честь дамы в любой момент. Ему не свойственно бесцельно заигрывать или флиртовать, в отличие от Дориана. Не взаимные чувства Керну будет тяжело перенести, но ему это удастся. Хотя юноша постарается всеми силами добиться расположения девушки.
Он ценит честность и преданность в дружбе, всегда готов прийти на помощь товарищам в трудную минуту. Вальтер умеет слушать и поддерживать, что делает его хорошим советчиком и надёжным другом. При этом он не боится высказывать свое мнение, даже если оно противоречит общепринятым взглядам, всегда основываясь на логике и здравом смысле.
Несмотря на свою строгость и серьезный подход к жизни, в глубине души Вальтер обладает чувством юмора и умеет смеяться над собой. Он понимает, что жизнь не всегда предсказуема, и иногда нужно просто расслабиться и насладиться моментом. В общении с людьми он проявляет терпимость и открытость, стремясь понять их точку зрения и найти общий язык, даже если их взгляды кардинально отличаются от его собственных.
Кроме того, Вальтер обладает развитым аналитическим мышлением. Он умеет быстро оценивать ситуацию и принимать взвешенные решения, что особенно важно в напряжённых обстоятельствах. Это качество помогает ему не только в военной жизни, но и в повседневных ситуациях, когда необходимо быстро реагировать на изменения.
• Биография.
Альфред Керн был знаменитым выпивохой и любителем азартных игр. В Лейпциге, в городе где он жил, его прозвали trinker-graf (пьяница-граф). И всё же это не мешало одной девушке полюбить его. Луиза - так её звали. Она была дочерью хозяина трактира, куда часто заходил граф. Сам Керн долго отрицал любовь Луизы. Но вскоре он признался ей и увёз в своё поместье. Их семейная жизнь протекала спокойно. Альфред перестал выпивать и уделял всё время семье. Впрочем, вскоре у них родился первый ребёнок и первый сын - Эрих. Мальчик оказался очень способным и смышлёным. Через год Луиза узнала, что снова беременна.
На этот раз появился Вальтер. Пока супруги Керн благодарили Бога за двоих сыновей, оба мальчика росли. Они подружились и много времени приводили вместе. Вальтеру было семь лет, а Эриху восемь, когда семья Керн переехала в Англию. Там появился ещё один член семьи - девочка, Кристен. Всё было прекрасно, пока Альфред снова не ввязался в азартные игры. За одной из таких игр он познакомился с Генри Корнуэллом. Мужчины стали приятелями, и Генри часто приглашал Альфреда в гости. Глава семейства Керн всегда брал с собой обоих сыновей, Эриха и Вальтера. Старшему было скучно, а вот младший с интересом играл с малюткой Бетти, которой тогда был только один год. Во время ужина у Корнуэллов Маргарет, хозяйка дома, в шутку сказала, что Элизабет и Эрих должны быть помолвлены, на что Вальтер рассердился. Сам того не осознавая, он привязался к этой маленькой рыжеволосой леди. Всё её детство паренёк уделял ей внимание, поэтому его чувства быстро стали расти. Но юный Керн определял это как чувства брата к сестре.
Последний раз Вальтер видел Бетти, когда той было тринадцать лет. Потом юноша по собственному желанию ушёл в армию. Прослужив пять лет в пехоте, он сумел стать офицером. Но во время боевых действий Керн получил серьёзное ранение в плечо. К счастью, всё зажило довольно быстро. Вальтеру дали небольшой "отпуск" для восстановления. Вернувшись домой, он обнаружил, что отец разорился из-за азартных игр. Бедную Кристен быстренько выдали замуж за какого-то англичанина. Луиза много рассказывала, как девушка стояла перед алтарём вся в слезах. Эрих уехал обратно в Германию. В это кризисное время Вальтер познакомился с Дорианом. Юноши, как ни странно, нашли общий язык. Лорд Уэлсли предложил другу поехать с ним во Францию, и тот не отказался.
• Внешность.
• Семья.
Альфред Керн||Alfred Kern - отец
Луиза Керн (урождённая Зиверт)||Luisa Kern (geb. Sievert) - мать
Эрих Керн||Erich Kern - старший брат
Кристен Лавкрафт (урождённая Керн)||Kristen Lovecraft (geb. Kern) - младшая сестра
Неназванный зять||Ungenannter Schwiegersohn - муж сестры
• Факты, и прочее.
Приехал во Францию один, без родителей.
Стыдится того, что является сыном Альфреда.
Есть шрам на плече.
Относится к революционерам нейтрально: не против них, но и не поддерживает их открыто.
Герб Кернов - три ворона с коронами на головах.
Естественно, отлично говорит на немецком. Ещё может свободно общаться на английском и французском. А вот с латынью проблемы.
Он прекрасно помнит и Бетти, но вот она подзабыла юношу.
Не любит вспоминать о службе в армии.
Хобби - изготовление игрушек из дерева. В детстве подарил Элизабет деревянную лошадку.
// @folk вот уже... Эхх, прости
Персонаж принят!
Селестина шагала рядом с Элизабет, наслаждаясь прохладой сада. Она то и дело оглядывалась по сторонам, будто боялась, что кто-то их заметит, но в целом выглядела довольной, наконец-то не надо стоять как столб посреди зала. Услышав вопрос Бетти про разговоры простолюдинов, она задумалась на секунду, почесала затылок и оживилась.
— О чём говорят? Да обо всём подряд, честно! У нас в лавке, например, больше про дела, сколько шерсти продали, почём муку взять, не обманул ли кто на рынке. А дома с соседями, про жизнь всякое, у кого сколько продуктов осталось, у кого дочка замуж собралась. Ну и сплетни, конечно, куда же без них. Про богачей тоже говорят, только больше ругаются, мол, они радуются и наслаждаются жизнью, пока мы тут горбатимся. А я слушаю, но молчу, мне с отцом спорить себе дороже. Девица хихикнула, пожав плечами...
— Но про политику у нас тоже не особо говорят, мне больше нравится, когда про ярмарки рассказывают или про свадьбы, там хоть повеселее.
Селестина замолчала, когда услышала шаги и голоса позади, и резко обернулась, чуть не споткнувшись. Увидев двух парней, идущих к ним, Селестина инстинктивно отступила на полшага назад, будто собиралась спрятаться за Элизабет, но потом выпрямилась, сообразив, что бежать некуда. Когда Дориан заговорил, она уставилась на него, прищурившись, а потом перевела взгляд на Вальтера, который смотрел на Бетти так, будто увидел чудо. Селестина тихонько хмыкнула, но промолчала, пока Элизабет не представила её.
— Ну, здравствуйте.
Когда Вальтер взял руку Элизабет и начал говорить, Селестина закатила глаза, но тут же спохватилась и сделала вид, что ничего не заметила. А вот когда Дориан шагнул к ней и поцеловал ей руку, она аж замерла, уставившись на него сверху вниз. Его губы задержались на её коже, и она почувствовала, как щёки начинают гореть. Выдернув руку, она быстро вытерла её о платье, будто стряхивая что-то, и фыркнула.
— Ой, да ладно вам, «прекрасны». Чего вы все руки-то целуете, я же не какая-нибудь барышня из замка. Хотя спасибо, конечно, не каждый день такое слышу. А вы, значит, друзья Бетти? Ну, раз её друзья, ваши друзья, то и я теперь в этой компании, да?
Драгомир Гилеушеску || Dragomir Gileusescu
Румын || Romanesc
21 февраля 1755 года || 21 februarie 1755
Мужчина || Om
34 года || 34 de ani
Для любого француза имя, а тем более фамилия Драгомира покажется резкой, странной. Неудивительно, если учесть, что он вовсе не уроженец Франции, а румын.
О детстве его не известно почти ничего. Иногда кажется, будто и сам мужчина не особо много о нём помнит: вы не найдёте ни одного человека, который бы слышал не из сплетен и слухов, а непосредственно из уст Гилеушеску хоть слово о его жизни до приезда во Францию. Хотя, возможно, у него и не было детства. Крайне затруднительно представить такого человека в образе пухлощёкого румяного малыша.
Судя по крайне бледной коже, худым, изящным пальцам, почти безупречному французскому, и полученному сразу по приезде во Францию отличному образованию, род Гилеушеску - одно из знатнейших и аристократичных семейств Румынии. Сейчас, правда, вы вряд ли найдёте в Трансильвании хоть одного представителя этой фамилии, Драгомир - последний из отпрысков, не погибших в силу возраста или на войне. Сам мужчина, правда, не испытывает каких-либо высоких чувств предкам или родине, а семье предпочитает и не вспоминать - вряд ли от общения с ними у него осталось много приятных воспоминаний..
Проторчать всю жизнь в мелком недокоролевстве, раздираемом раздорами, и в итоге умереть в возрасте 90 лет окружении "очень скорбящих" жены, деток и собачки Драгомиру не хотелось никогда. В 18 лет он приехал во Францию, конечно же в столицу, куда так стремятся попасть все искатели счастья. Там с отличием окончил правовой факультет Сорбонны и стал судьёй. Всё бы хорошо: престижная работа, стабильный и весьма немалый доход, высокая популярность у девушек, вызванная обходительностью и умением держать себя, много друзей - что ещё нужно молодому человеку?Оказывается, нужно. В один момент Драгомир сильно увлёкся картами - удача его не оставляла, и уверенность в собственных способностях всё росла. Но, как известно, выигрышей без проигрышей не бывает, и маленькие задолженности складывались в большие долги, большие долги в долги ещё больше, а платить по ним возможности не было... В это время за ним начали водиться грешки - взятки, предвзятое судейство, злоупотребление связями. В какой-то момент Гилеушеску и сам запутался в системе своего вранья, да и вышестоящие лица начали что-то подозревать, так что румын предпочёл просто оборвать все имеющиеся связи, на остатки сбережений купить маленькое именьице подальше от столицы и поскорее туда смыться.
По горло сытый шумным городом, аферами и "весёлой жизнью", румын большую часть времени проводит в постоянно пополняющейся библиотеке своего поместья. Оно приносит не сказать, чтобы большой, доход, однако на маленький штат слуг и мирную-спокойную жизнь хватает. В город он выезжает лишь изредка, преимущественно по делам. С соседями почти не пересекается, разве что во время ежедневных прогулок обменивается с ними суховатым кивком. Драгомир слыл сумасбродом и язвой, в округе о нём ходят дурные слухи: из-за нелюдимости, из-за иностранного происхождения, из-за просочившихся из Парижа разговоров о его делишках. Некоторые особо впечатлительные из крестьян иногда даже судачат о том, будто бы мсье Драгомир связан с нечистой силой, а то и вовсе продал душу дьяволу и время от времени балуется кровью невинных младенцев
Характер скверный. Не женат.
А если серьёзно, то будем честны - чаще всего слухи из ничего не возникают. Характер у Драгомира и вправду отвратительный: отлично ладит он исключительно с самим собой, поэтому это общество и предпочитает всем остальным. Назойливые попытки завести светский разговор о родственниках, погоде и скачках пресекает после первых же реплик болтуна, но, надо признать, довольно изящно и искусно. В спорах на своём стоит до последнего, неправоты не признаёт никогда, правоты противника - аналогично. Будучи искушённым спорщиком, он умеет приводить аргументы, формулировать свою точку зрения и адаптироваться к претензиям оппонента. Дебаты для него - отдельный род удовольствия.
Правда, привычки цепляться к людям ни с того ни с сего у него нет и никогда не было. Жить Драгомир предпочитает по принципу: вы меня не трогаете, я вас тоже. Но если его задеть хоть мизинцем - ждите скандала. Грандиозного.
Гилеушеску - эгоист до мозга костей, причём эгоист весьма упорный. Ни самопожертвования, ни даже небольших уступок вы от него не дождётесь: если ему что-то нужно, он пройдёт не только по головам, но и по всем остальным частям тела. Причём при этом умудрится не запачкать ни надраенных туфель, ни тиснёного края плаща.
Любит верховую езду, хороший наездник.
Кроме французского и румынского знает английский, латынь, итальянский, немецкий и отчасти русский.
Не особо много знает о деятельности революционеров, но весьма заинтересован. Приехал в Париж, чтобы быть в курсе событий.
Любит больших собак. Есть доберман Дракул.
Любит архитектуру.
Однажды упал с лошади и сломал левую ногу. Слегка хромает - не сильно, это не доставляет почти никаких неудобств, но всё равно не расстаётся с тростью.
Дориана позабавила реакция Селестины. Он усмехнулся, его карие глаза скользнули по девушке.
– Разумеется, - кивнул лорд Уэлсли. - Я не против дружить с очаровательной простолюдинкой.
– Перестань, Дориан. Ты смущаешь её, - пожурила юношу Элизабет. - Иногда нужно уметь держать язык за зубами.
– Ох, прошу прощения, - но по тону голоса Уэлсли было ясно, что он извинялся с неохотой. - Вы прогуливаетесь, да? А вот Вальтер хотел поговорить с тобой, Бетти.
Керн в сотый раз за эти несколько минут удивился, повернувшись к другу. Он был готов что-то сказать, но лорд ловко взял Селестину под руку и провёл дальше по дорожке, оставив Элизабет и Вальтера одних.
– Иногда надо брать дело в свои руки, - шепнул Дориан девушке. - Тем более, я хочу помочь обоим моим друзьям. Бетти я знаю уже два года, а Вальтера - почти год. Но они дружат уже восемнадцать лет. Бетти младше его на семь лет.
Уэлсли оглянулся через плечо, а потом пошёл медленнее, наслаждаясь прогулкой.
– Вам не холодно? Итак, скажите мне, Селестина, какой Вы человек? Я хотел бы узнать о Вас по-больше, если Вы позволите.
Вальтер посмотрел вслед другу и вздохнул, проведя рукой по волосам.
– Он такой несносный, - сказал юноша, неловко улыбаясь леди Корнуэлл. - Я не представляю, как Вы с ним дружите.
– О, да... С ним очень весело, - Элизабет убрала прядь рыжих волос за ухо.
Керн протянул ей руку, тоже предлагая немного прогуляться. Девушка согласилась. Они пошли в другую сторону.
– Я помню, какими Вы были в детстве, - мягко сказал офицер. - Вы были очень умны, красивы... Помните, мы играли с Вами в детской?
– Да, конечно помню. Деревянная лошадка всё также стоит на каминной полке в моей спальне.
– Неужели? Я думал, Вы прикажите выкинуть эту безделушку... Правда, она ничего не стоит.
– А вот и нет. Она мне дорога.
От этих слов в груди Вальтера разлилось какое-то тёплое чувство. Он не смог сдержать улыбку, но поспешно отвёл взгляд.