Гебахард Сангвайс и Спящий Кристалл

Все это началось с самого моего рождения. С венгерского имени, которое дала мне бабушка, аколит Гриндельвальда, посвятив меня ему, с воспитания, с общения с детьми аколитов, с поездки в Дурмстранг. В школе я стал лучшим учеником своего времени, но не лучшим учеником в истории, им остался Гриндельвальд. Зато я разгадал тайну знака на его стене, на самом деле бывшего тайником. В тайнике был кулон со знаком Дров Смерти, который начинал определять ложь и правду, если сказать ему, что Дары создали братья Певереллы, Журнал Исследований о пророчествах, Дневник и Осколок Зеркала. Из дневника я узнал, что именно из-за этого зеркала Гриндельвальда исключили из Дурмстранга. Дело в том, что русский друг Гелларта страдал из-за какой-то странной болезни, вызывающей сущность из черного дыма. И они запечатали эту сущность в зеркало. После, когда Гриндельвальд принимал участие в последнем Турнире Трех Волшебников, ученик Шармбатона хотел убить его, и Гелларт выпустил тот самый черный дым из зеркала, тем самым убив ученика и еще несколько человек. После этого я задался целью узнать, что же было в этом зеркале. Другие студенты ополчились на меня, за то, что я носил кулон Гриндельвальда, но Чижевский, ученик из СССР, чьих родителей убили немаги, защитил меня. Мы с ним стали друзьями, и Чижевский многому научио меня, в том числе и селке, его особенному заклятью, основанному на смешении алхимии и прорицания, которое позволяло вспоминать все забытое. Сам Чижевский использовал селку, для того чтобы не забывать воспоминания из его детства, которые его мозг блокировал, потому что они были болезненными. Из-за этого Чижевский, бывший на год старше меня, уже поседел. После окончания Дурмстранга, я отправился в Англию, где шла первая магическая война.

Вокруг спешили по своим делам немаги. Они озирались на меня с подозрением, и это было понятно. Я выглядел не так, как они, и это было плохо. В СССР велась длительная охота на ведьм и колдунов, и я совершенно не хотел, чтобы меня убили также, как родителей Чижевского. Внезапно, кто-то из них схватил меня за руку. Я попытался отбиться, но человек крепко вцепился в мою руку, протаскивая куда-то подальше от вокзала в переулок. Он подозрительно осмотрелся, схватил меня за руку еще крепче и трансгрессировал. Я вытащил палочку, готовясь защищаться. В чужой стране ничему нельзя было верить. Волшебник или немаг, притворяющийся волшебником, спросил что-то по-русски. Я думал трансгрессировать обратно на площать, но потом подумал о том, что всегда успею это сделать. "Здравствуйте" - поздоровался я, не придумав ничего лучше. "Здравствуйте, - невесело улыбаясь ответил русский. Он говорил с акцентом. -Я Апраксин, один из последних магов Москвы. А вы, видимо, самоубийца. Пойдемте, я поставлю чайник и помогу вам найти то, что вы ищете." И он направился вглубь обыкновенной квартиры, как у немага.

Я оказался в странном помещении, одновременно разрушенном и восхитительно-богатом. Большие окна пропускали сероватый свет. Посреди просторной залы шла странная дискуссия между девочкой-подростком и парнем, в котором я не сразу узнал Чижевского. Он был одет в дорогой костюм с белым нашейным платком, хотя до этого всегда предпочитал простую одежду. "Татьяна, я никогда не поверю, что оказавшись в обществе, в котором есть люди настолько сильнее тебя, ты бы не испугалась!" "Посмотрим, что скажет на это maman", - закончила неведомый мне спор Татьяна и озлобленно ушла куда-то в глубь дворца. Я сделал пару шагов вперед и замер. Чижевский оглянулся. Несколько секунд мы стояли молча друг перед другом. Затем Чижевский подорвался ближе и схватил меня руками за плечи. "Гибарт! Что ты тут делаешь?"

Моя комната была большой и уютной, огромные окна пропускали розоватый закатный свет. Я внезапно почувствовал, насколько сильно устал от переезда и бесконечных разговоров, но мне предстоял еще один, наверное, самый важный. С Чижевским мы будем разговаривать допоздна, возможно, даже до рассвета, и я вряд ли буду чувствовать усталость. Я должен с чего-то начать. Я должен задать какой-то вопрос первым. Он опередил меня. "Как ты добрался, Гибарт?" "Под чарами невидимости кое-как. Встретил в Москве какого-то сумасшедшего волшебника, Апраксина, и от него попал сюда". Чижевский улыбнулся. "Да, абсолютно отбитый старик. Впрочем, как и почти все здешнее общество" - улыбка быстро сошла с его лица. Напрашивался вопрос о том, как продвигаются его дела, но мне стало немного стыдно его задавать, ведь сам я о войне почти ничего не рассказал. Так что же: задать этот вопрос или перевести тему?

Утром я чувствовал себя действительно уставшим, потому что проспал всего пару часов. В шесть ко мне зашел Чижевский и принес фрак. В этом доме так одеваться было принято. Мы спустились вниз, где нас ждали Ксения Николаевна и Татьяна. Девочка несла в руках поднос с чайником и чашечками, а потом также стала разливать чай. Разговор полился сам собой, но я отмалчивался. Во фраке было неудобно, и я нечаянно задел свою чашку. Чижевский коротко взмахнул рукой, и пятно испарилось. "Магия за столом, - строго раздалось со стороны Татьяны. -Maman, Алексей Геннадьевич вот предлагает нам раскрыться и сдаться немагам, а сам не пользоваться магией совершенно не может". Она жеманно улыбнулась, и Ксения Николаевна, улыбнувшись, ответила: "Controverse". Я подавил желание использовать свою собственную магию и заставить их слушать, потому что Чижевский только тихо извинился. Есть больше не хотелось. Как и находиться в этом доме. Поэтому я решился спросить у Чижевского про дневник Гриндельвальда.

На следующий день мы, одевшись как магглы, отправились к артефактологу. По дороге Чижевский рассказывал мне про Петербург. Остановились мы у самого обычного многоэтажного здания, самая высокая квартира которого была несколько иной, чем остальные. Внутри все поглощал мрак из которого к нам выскользнула самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Она очаровывала, и я не мог отвести взгляд от длинной трубки меж ее губ, на конце которой вились мыльные пузыри. "Дзерж, а ну заканчивай с иллюзиями, дело есть", - холодно произнес Чижевский, и в мгновение ока наваждение рассеялось. Девушка уже не привлекала так сильно. Вкратце, мы изложили всю ситуацию и показали ей зеркало. "Это несложно, - ответила, улыбнувшись, Дзерж. -Европейская магия вся несложная. На этом зеркале было сильное заклятье печати, Сигиллиум. Но противодействия такой магии для Европы я не знаю. Только "ИжицаБуки", - она сделала пас рукой, и Чижевский, видимо, ее понял. Мы выяснили все, что нужно было, но время еще оставалось. Может, мне спросить что-нибудь у Дзержи?

Было несложно определить, где исследователь, дневник которой мы нашли, делала свою последнюю запись. Это было в окруженной лесом деревне под Архангельском. Мы отправились туда как можно скорее, распрощавшись с Ксенией Николаевной. Опять пришлось одеть дурацкую маггловскую одежду и отправиться на их изобретении, поезде. Дорога предстояла очень долгая. Мы с Чижевским играли в волшебные шахматы, разговаривали и много слушали мерный стук колес. Я думал о том, как вернусь в Англию, гораздо сильнее, чем я оттуда уехал. Я приду к аколитам и решу устроить дуэль с самим их предводителем. И все они поймут, как сильно ошибались, избрав его вместо Гриндельвальда. А что будет дальше? А дальше я опять приеду к Чижевскому, и вместе мы построим в России новый волшебный мир. "Чижевский", - окликнул я друга, завернувшегося в плед. "Алексей, - отозвался он. -Зови меня по имени. Думаю, ты справишься с этим словом". "Конечно..." - никак не получалось перейти к сути моего вопроса. Чижевский грустно улыбнулся. "Говори уже. Я помогу, чем смогу. Неужели, влюбился?" "Нет, конечно нет!" - я замахал руками.

Пункт нашего назначения оказался глухой деревней, в которой также было чертовски холодно. Два десятка двухэтажных каменных домов, полицейский участок, больница, школа и лес. Огромный лес, закрывающий горизонт со всех сторон. Лес, в который, мы направились сразу после того, как нашли себе жилище. Жилищем стал маленький деревянный дом на окраине деревни, давно заброшенный. Мы привели его в порядок, внешне оставив таким же, какой он был. Теперь нас не найдут, если сильно не шуметь и не вызывать особого подозрения. Сразу после мы отправились в лес. Повсюду нас окружали ветви деревьев. Идти было сложно, и все тропинки казались давно заброшенными. Но заклинание все еще вело нас. Кажется, мы зашли в самую глубокую чащу, прежде чем нашли глубокий древний колодец. Снизу ничего не отзывалось на акцио, не было слышно шума от веточек, брошенных внутрь. Но кристалл был там. И надо было его достать.

Уруз, Геба, Иса, Альгиз, Соулу. И снова, и снова. "Бойся потерять свой главный дар, не шути с тем, чего не понимаешь". Но я же понимаю, правда? Я не дам ничему плохому случиться. "Перт, Беркана, Ингуз, Одал, Дагаз". Что-то внутри меня переворачивается с ног на голову, как волна захлестывает с головой. Мы вместе с Чижевским лежим рядом с колодцем, и сундук с кристаллом у нас в руках. Мы высушили себя и потащили сундук в наше временное пристанище. И это в первый день после приезда. Я пытался спать, но кристалл все равно занимал все мои мысли. Источник невероятного могущества. Прямо передо мной. Осталось только его пробудить, и мы занялись этим уже на следующий день.

Мы были разбиты и подавлены. Еще раз перечитав описание из дневника, я убедился, что все сделал правильно, и единственной причиной по которой все пошло не так является... недостаток веры, невозможность, нежелание совершить непоправимое. Но разве я не готов на все? Или, может, моя цель не может быть осуществлена? Внезапно, на нижнем этаже раздался стук в дверь. Мы с Чижевским, сидя на чердаке, потому что тут было теплее, переглянулись. Надо было использовать чары невидимости, но я не успел осознать, что произошло. "Трансгрессируй", - прошептал Чижевский. Нет, я не могу. Внизу кристалл. Мы не можем оставить его здесь. Снизу раздаются шаги, рассерженные голоса. Внезапно, дверь на чердак открывается. Это двое немагов. Один в форме с какой-то странной штукой в руке. Он направляет ее на нас. -Это они, те самые, - говорит другой маггл по-русски. Я не понимаю. -Они вчера принесли что-то из леса, они разговаривают не по-русски, клянусь у них наверняка нет документов!" "Товарищи, успокойтесь", - также по-русски отвечает им Чижевский. В этот момент второй немаг вскрикивает и показывает на Чижевского пальцем. "Как же тут успокоиться, товарищ! Как же тут успокоиться! Повсюду иностранные агенты, американцы!" Я не особенно осознавал, что делал. Палочка как будто сама вывела формулу Пертрификус Тоталус. Второй немаг без движения лежал на земле.

Нужно что-то сделать. Срочно что-то придумать, что-то решить. "Как спасти Чижевского, себя и кристалл, который мы добыли с большим трудом?" Надо ответить на вопрос очень быстро!

Я очнулся от чего-то горячего и обжигающего в глотке. Очнулся и сразу закашлялся. "Проснулся, все-таки", - рядом со мной на кровати сидела старушка и что-то делала над телом мертвенно бледного Чижевского. "Что с ним?" - спросил я. "С ним все в порядке будет. Пуля, конечно, хорошо попала, но волшебники так быстро не умирают", - она достала палочку и стала водить что-то в воздухе русской магией. "Кто вы? Вы знаете английский?" - вновь спросил я. "Заклинание синхронного перевода, мальчик. Я Елена Бахрушина, в этой деревне последняя волшебница.". "Спасибо за то, что вы спасли нас". "Да не за что. Правда натворили вы, мальчики, делов. Приехали из своего Запада, деда Васю оглушили, милиционера убили. Вы же за кристаллом, не правда ли?". "Тот немаг со странным оружием... умер?" - человек, упавший с лестницы, от которого меня защитил Чижевский. Он мертв? "Да. Только никто из вас не убийца. Случайно, видимо вышло. Немаги, они же существа хрупкие. А ты садись, сейчас я чайку согрею. Поговорим. Глядишь, и друг твой скоро очнется". Я взял кружку и сел рядом с Еленой. О чем мне ее спросить в первую очередь?

На следующий день Чижевский очнулся. Я рассказал ему про убийство, и что-то в Алексее сломалось. Его старые воспоминания о пытках родителей, которые приходилось каждый вечер воскрешать с помощью селки, особого заклинания, внезапно прижились. Мозг принял все страдания. Но Алексей ходил вокруг полумертвый, и утешать его было бесполезно. "Гибарт, - сказал он внезапно, как будто принял важное решение. -Мы многое узнали с тех пор, как... это произошло. И мне кажется, я должен пожертвовать своей магией". "Что? О чем ты?" - ошарашенно спросил я. "Это единственный способ извлечь пользу из кристалла. Я смогу пробудить его теперь, но не смогу бороться. Все вокруг говорили о своей неприязни к немагам, и я от них открещивался, но сам убил одного, убил случайно. Разве не лицемерно будет продолжать обвинять остальных? Нет, я препоручаю эту борьбу тебе. Пробужу кристалл, отдам ему свою магию, и ты возьмешь ее". "Чижевский! Ни за что!" "Но посуди сам. Больше тебе силы нигде не взять. А она нужна. Нужна, чтобы остановить войну, чтобы восстановить равенство. Твоя сила нужна этому миру. Я верю в это. Верю в тебя". Слова Чижевского ложились на плечи тяжелым грузом. Ночью мы достали кристалл и отнесли его глубоко в лес, к колодцу. Было сыро, холодно и жутко. Алексея я остановить уже не пытался...Чижевский подошел к кристаллу, положил палочку и сказал прискорбно и тихо "Я, Алексей Геннадьевич Чижевский, готов совершить непоправимое ради достижения своей цели, установления равенства между магами и немагами, и спящий кристалл пробудится, чтобы помочь мне в этом".

Я получил все, чего хотел. В моих руках было зеркало, с помощью которого можно было убить не только Волдеморта, но Гриндельвальда и Дамблдора. Путешествие в Англию прошло почти что в забытьи. "Цель оправдывает средства", - повторял я себе раз за разом. Я могу повести аколитов за собой. Я могу остановить эту бессмысленную войну. По улицам Лондона открыто разгуливали маги. Вокруг царила атмосфера праздника. Что произошло? Война еще продолжается? Я отправился в Дырявый котел. Там всегда можно было собрать свежие новости. Мне налили бесплатного огневиски в честь победы. Война закончилась. Я опоздал. Зеркало в кармане жгло даже через ткань. Это магия Чижевского. И я не могу сделать ничего полезного... даже с ней. "Эй, парень", - окликнул меня кто-то из тени. Я оглянулся. В углу бара сидел Ремус. Мы познакомились в мой прошлый приезд, он даже звал меня в Орден Феникса. "Славно, - улыбнулся он. -Значит, я не обознался. Ты Гебахард, не так ли?" Я кивнул и подошел к нему. "Прости, что так и не пришел в Орден, - сказал я тихо. -Теперь уже поздно". Ремус смотрел угрюмо. "Не надо извиняться, я не заставлял. Все равно Орден мало повлиял на эту победу". "А что повлияло?" - спросил я, и Люпин удивился. "Так ты не знаешь? Мальчик, Гарри Поттер, выжил после Авада Кедавры и убил Волдеморта". Мальчик... Это должен был быть я! Почему я не был здесь вчера? Почему? "Почему?" - выдал я глухой вопрос в пустоту. "А никто не знает", - ответил Люпин, допивая огневиски. Я с силой поставил кружку на стол, и ее содержимое расплескалось. Нет смысла сидеть и горевать. Мне явно недостаточно этой информации.

Судьба поступила со мной по-злому иронично. Но я все равно должен решить, что делать дальше.