→︎ so many different people to be !
Бойко с интересом заглядывался в уже сделанные им ранее выводы: тело не перетаскивали, вокруг всё истоптано и есть удаляющиеся следы - размер 38, под ногтями найдена грязь, вероятно, эпителий зверя, смешанный с мокрой землей. Журналист с интересом поднял ткань, заглядывая под неё: тело ещё не раздели, поэтому изорванная одежда клочьями закрывала грудь мужчины лет сорока пяти. Он был ухоженный, имел достаточно приятную наружность для дам, румыну тем не менее он показался скользким.
Переферическое зрение уловило изменение в Орфее: чем бы это не было вызвано, он казался испуганным. Бойко проследил за его взглядом и направился к телу другого человека. На бирке трясущейся рукой было имя Гиппокоон, возраст не определён. Рядом с телом лежала папка: тело найдено в парке, на шее ярко выраженный синяк, имя сказали прохожие - многие знали нервного грека, который отличался скупостью и замкнутостью. Раз в год выезжал в отпуск - напомнил «Господина из Сан-Франциско», пусть и не имел семьи.
-Скажите, стоит ли мне переживать?- Сальвий обернулся к верующему, хотелось к нему прикоснуться, словно это помогло бы снять неизвестную чёрную вуаль, которая уже покрылась пеплом и пылью - мальчик давно с ней не расставался.
Из мыслей вырывали приближающиеся шаги: из соседней комнаты, вытирая руки, вышел судмедэксперт, его глаз не было видно - очки отсвечивали. Он был высок, болезненно худой - халат явно был мал, его несуразно длинные пальцы напоминали иголки, чёрные волосы идеально зализаны.
-Кто вы?- он говорил размеренно, без тени удивления или же угрозы. Он буднично прошёл к деревянному столу, на котором размещались различные бумаги, и опёрся об него.
-Добрый вечер, Мистер Маккензи,- память вовремя подкинула его фамилию. -Мы были отправлены забрать тело, которое было доставлено вам пару часов назад.
-Тело…,- мужчина поискал нужную каталку,- доставила полиция, у него неестественная смерть. Основания, по которому вы изымаете тело? И повторю: кто вы?
-Наши имена не позволят вам располагать информацией. Это тело должно быть доставлено нашему начальнику без промедлений,- его голос был подстать голосу работника. Сальвий скрестил за спиной руки, готовясь в любой момент выхватить пистолет, врач в свою очередь сел за стол, откидываясь на спинку стула.
-Кому вы принадлежите?- вопрос всезнающе соскользнул с его языка.
-Дон Кваттроки.
-Меня не предупреждали.
-Мы не знали, что сегодня произойдёт нападение.
-Значит, он часть вашего клана?- кивок в сторону погибшего.
Вий не ответил на вопрос, медленно двигаясь в сторону врача. Взгляд цепко следил за каждым движением, но всё же упустил момент, когда судмедэксперт оторвал приклеенный к низу стола пистолет и предупреждающе выстрелил в сторону дуэта, вынуждая Вия, в свою очередь, достать испанку.
-Я не знаю, о ком вы говорите,- врач угрожающе сощурил и без того мелкие глаза.
-Мы не местные,- Сальвий постарался незаметно вернуть в английскую речь свой старый румынский акцент, который часто путали с польским.
Врач выстрелил ещё раз, журналист же тоже спустил курок и оба спрятались за «баррикады»: врач - за стол, Бойко - за чью-то каталку, молясь, чтобы Орфей сделала тоже самое.
// @zakka
Внимание Маккензи переключилось со статного, темноволосого мужчины на его компаньона, что даже услышав выстрелы, совсем не шелохнулся.
Его светлое, усталое лицо не вырожало ничего кроме испуга, но даже не зная контекста, Дерек мог понять, что боится он вовсе не оружия, а тела, что лежало на каталке и носило чуждое языку имя Гиппокоон. Тонкие, синеватые пальцы дёргались, держа бирку, и мужчина видел, как тряслась бледная, наверняка холодная нижняя губа.
Если ночные гости и вправду принадлежали Дону Кваттроки, то по внешности и поведению обоих можно было определить, кто по статусу был выше. Костюм, наверняка дороговатый, сидел на говорящем мафиози идеально, будто был сшит специально для него — почему-то Дерек на сомневался, что то было именно так. Пистолет, модель которого Маккензи не мог разобрать, ибо предпочитал не трогать орудия вообще, незнакомец держал уверенно, что, по мнению Дерека, могло означать, что мужчина держит огнестрельное не впервые. Мальчишка же, с другой стороны, выглядел так, будто бы его нашли на улице и одели в самую большую одежду, что хранилась в каком-нибудь старом, потрёпанном и гнилом шкафу. Он был, безусловно, красив, но мужчина никак не мог представить его за той грязной работой, которой занимались мафиози. Подросток — Дерек был уверен, что ему было не больше шестнадцати — всем своим видом напоминал побитого, украденного злыми людьми щенка. Единственное, чем мог помогать в клане этот юнец, так это телом: не похож он был даже на самого низкого по рангу члена банды. Маккензи не мог понять, почему мальчишку взяли с собой забирать тело убитого.
— Мальчик, — он перевёл пистолет на стоящего юношу, — Зачем вы тут?
Он ощутил как другой мужчина готовился с минуту на минуту нажать на курок снова. Подросток же поднял голову чтобы посмотреть на него так жалобно, будто пытаясь пристыдить Дерека за направленный на него ствол. Его пробрало дрожью.
— Мы... Мы пришли за телом, — совсем слабый голос мальчика прозвучал глухо в тишине морга, — Погибший был тесно связан с боссом. Если вы нам его не отдадите, то за вами придут.
И худые, острые руки потянулись в карманы, как будто так юноша надеялся выглядеть более взрослым и храбрым в глазах врача — Дереку захотелось хохотнуть.
— Меня не предупреждали, — он повторился, — поэтому я переспрошу: кто вы?
Но вместо ответа в свете ламп блеснул другой пистолет, что каким-то незаметным образом успел достать юноша — пуля, выпущенная такой же опытной рукой промазала всего немного.
Лицо Сальвия выразило удивление: он рассматривал пистолет в руках Орфея. Конечно, он не разбирался в огнестрельном оружии, думал, что это принадлежало какой-то опасной даме с душком, но это было крайне неожиданное открытие, которое хотелось позже обсудить: почему он молчал всё это время? Как давно он вооружён? Сейчас же журналист пригнулся к полу и увидел, как врач вкладывает новые пули в пистолет - это дарило драгоценное время. Сделав уверенные жесты руками греку: «Остаёшься на месте, контролируешь ситуацию издалека», румын смело вышел из укрытия: его глаза застилала розовая пелена свирепости, он двигался и думал, но душа отделилась от оболочки и наблюдала со стороны - там виднее. Исход был предопределён, от этого кончики пальцев становились более чувствительными, в них ощущалось покалыванием.
-Господин Маккензи, мы же цивилизованные люди. Бросьте пистолет,- Вий стремительно преодолевал расстояние до судмедэксперта, вытягивая перед собой оружие. Само лицо стала ожесточенным: он сжал челюсть, между бровями легла складка. Остановился, не дойдя буквально пару метров. -Отдайте тело без лишних проблем. Деньги передадут завтра - молчание нынче дорогое, раз нельзя прибегать к старым добрым методам. К сожалению,- Сальвий чуть надавил на курок.
Врач выскользнул из укрытия, выстреливая. Складывалось впечатление, что он давно готовился к этой встрече, продумывая все детали: где и что будет лежать, как он будет двигаться что говорить, чтобы оттянуть время. Шальная прошла через предплечье Бойко, но оружие не сдвинулось ни на миллиметр, словно хвата была мёртвая, словно «испанка» стала частью его руки. После этого хода Дерека, журналист сделал последние недостающие шаги и замахнулся на того ногой, выбивая из старых рук опасную игрушку. Завязалась рукопашная драка, в которой преимущество склонялось больше к молодому человеку, нежели доживающему свой век Маккензи, но всё же сложно было не отметить силу рук старичка.
-Отвернись и закрой уши,- Сальвий проговорил это, обращаясь к Орфей, возвышаясь над будущим воином либо ангелов, либо демонов. Мгновенно последовала череда резких звуков - призрак откуда-то знал, что нужно делать и как. -Теперь быстро,- парень побежал обратно к «Эндрю»,- на звуки может прийти кто-то ещё, а я не собираюсь обеспечивать себе ещё один лишний век в адовом котле.
//@potassiumcyanide никто никого не буллит мир дружба жвачка
— семьдесят два года, — и как будто её слова прозвучали по детски наивно и несерьезно, с такой же не ясно почему взявшейся гордостью. Как будто число всего из двух чисел было нелепым, особенно после её умиления возрасту не самому далекому от её.
— Хотя что такое вообще возраст в масштабе вечности, — начала было она, быстро осеклась, ее раздумья врядли кого-то волновали, — впрочем...это не важно.. — растропно замялась Фрида, направляя взгляд куда-то за Марселло, — вы приблизились к своей цели?
Такой вопрос интересовал ее саму, такой вопрос она задавала слишком часто себе долгими ночами в холодной квартире в Вене, она просыпалась с ним и с ним же засыпала, возможно он настолько приелся, что уже и за вопрос не считается. Как мантра, которая отражалась чем-то печальным в ее глазах. Все таки сколько горя и тоски могут вместить такие маленькие пятнышки, которые можно прикрыть одним пальцем , — в человеческих глазах. Она жила местью, не считая себя кем-то плохим за это и не считая себя при этом всем кем-то, кто добивается справедливости. Возможно если бы она умерла одна сама до рождения ребенка ее душа бы успокоилась и сейчас бы росла кустиком где-то на кругу, мучилась бы от укусов гарпий, на ее могилку где-то на отдаленной развилке приносили бы изредка цветы сестры, крест бы там покринился и потом вовсе упал — никто бы и не вспомнил. И Фрида приняла бы эту участь, но она была свято уверена: он — главная причина смерти безымянного ребенка. И она сделает все, чтобы он мучился.
Было очень любопытно послушать другого человека похожего на неё своим положением, может быть, она бы что-то пересмотрела, но это тоже все может быть. А что если она ошибалась в своём понимании? Что если после её «цели» окажется, к примеру, что ей нужно не убить насильника, а сказать сёстрам о чем-то важном, но таком забытом её спустя столько лет? От чего-то заболело предплечье, которое совсем недавно было исполосованно лезвием, но так же быстро затянувшееся, будто раны и не ушли никуда.
Может быть она бы хотела высказать ему все, что было на душе, но кто делает такое на званном вечере, куда Марселло к тому же и пригласил её и кучу других, да разве есть до этого дело? Да разве она бы переступила через свою гордость, показав свои душевные раны.
// @zakka
Глубокий, сверкающий яростными кометами взгляд и властный голос выудили его из спирали видений. Он пустился, словно и не было ранее той нескончаемой боли в ногах, по узенькому проходу между катками, огибая то и дело торчащие конечности, срывая собою бирки. Ему больше не было дела до вероятно погибшего в схватке врача, но Баярд он не выпускал, крепко сжимая его и дёргая ноготком за неподвижный курок. Собственное мнимое дыхание оставалось в лёгких комом — вмятина, что заменяла Орфею кожу над сердцем зудела, словно по ней аккуратно проводили лезвием кинжала.
Пока он проделывал короткий путь до тела, юноша придумывал, как объяснит Вию пистолет и то, что теперь в нём горело желание забрать отсюда не одно, а сразу два тела. Давать излишне много информации о себе человеку, которого он знал максимум несколько часов он не желал, а разыгрывать перед ним спектакль о всех тех травмирующих событиях что были в его жизни уж тем более. Он не любил это делать при жизни и к сожалению смерть не согрела в нём достаточно места для любви к историям из мира после — нарратор из него был так себе.
Железная каталка зашумела, когда он столкнулся с ней — рука, что ранее была спрятана под тканью вывалилась наружу и повисла, словно она была частью куклы, а не некогда живого человека. Белый шум, который звучал в его голове до этого затих, пропуская здравый рассудок.
— Я хочу забрать ещё и того, которого звали Гиппокооном, — то был елейный шёпот, — Если постараться, то можно переложить одно тело на другое, они поместятся. Прошу вас, помогите мне. Я расскажу вам и про пистолет, и про другой труп, я обещаю.
Жестокость, напав впервые за много десятилетий, удерживалась в тисках тело: Вий двигался резко, будто прикладывал усилия, чтобы разорвать путы, какая-то инстинктивность, вместо осознанности. Ощущение транса, где вместо бубна был звон выстрелов. Голос компаньона доносился издалека, будто из прошлого: румын вновь был в 1916 и свист пули накладывался отпечатком на память, замирал в ушках. В глазах отражался маленький кусочек чистого неба, но и тот был в жёлтой грязной дымке: сколько Вий искал свободы, чтобы спокойно созерцать небосклон, не думая о времени и о снующих прохожих? В последние секунды жизни он не видел этого и горячая слеза медленно стекала по грязному виску, впитываясь в землю. Вырастет ли на том месте роза?
Он хмурился, когда брал в руки безвольного мёртвого грека, ощущал какое тело податливое и тяжёлое. Это было мерзко, Вий радовался, что его обоняние лишь частично передавало силу запаха. Гиппокоона положили на неизвестную жертву из парка и прикрыли белой тканью. Обойдя каталку, Бойко, прикладывая усилия, стал толкать её ко второму выходу: где-то должно было быть приспособление для предметов на колёсах. Дверь легко поддалась и раскрылась, когда в неё въехал «груз». Как и предполагалось, там размещались маленькие «горки», которые медленно поднимались наверх - вероятнее всего ко второму входу.
-Надо переезжать, как закончим с этим делом,- Сальвий говорил будто сам с собой, но большее время практически молчал, лишь изредка издавая недовольные звуки. -Тебя не задело? Он очень странно стрелял, будто и не хотел, но оттого делал только хуже,- парень наконец-то начал «трезветь», начинал много говорить, но язык вяло реагировал на импульсы мозга, поэтому после каждого слова была пауза, чтобы отдохнуть и вспомнить, что хотел сказать следующим.
Первым этажом тоже оказался коридор, правда, он скорее был служебным, ведь не отличался «убранством», даже лампочки были перегоревшие.
Задав импульс и ускорив каталку, Бойко обогнул её пытаясь открыть дверь: там висел большой замок, а ключ не попадал в поле зрения. Возвращаться обратно в подвал - не вариант, он даже не обдумывался. Журналист взялся за ствол испанки, которую достал из брюк, и рукояткой стал бить старенький замок, что в последствии помогло.
Дуэт преступников оказался во внутреннем дворе морга, где одиноко стояла машина Маккензи, который больше резво не заведёт её и не отправится в пустой дом. Хлопья снега романтично медленно падали. Ажурный чёрный забор в арке вывел их на улицу, где на углу преданно дожидалась машина соседа. Румын кивнул в её сторону, уже начиная гадать, куда и как сложить новых пассажиров.
-Нашего с колотыми в багажник, он не обмыт и не переодет, второго на пассажирское бросим,- он открыл заднюю дверь за спиной водителя и повалил на сиденье грека, небрежно подбирая его ноги с заснеженной дороги. Взвалив второго на плечо и попросив Орфея отодвинуть с дороги каталку, призрак открыл маленький багажник, укладывая в него пассажира.
Уже в машину он положил руки на руль и на них голову, наскоро соображая дальнейший план действий.
-Значит так, сейчас мы выезжаем на какую-нибудь главную дорогу и петляем по ней, чтобы смешать следы от наших протекторов с другими, параллельно, Орфей, пожалуйста, объясни, какого чёрта мы подвозим твоего земляка?- Вий продолжал говорить тихо, но без тени угрозы или недовольства, лишь с усталостью и непринятием совершённого.
//я не смогу ближайшие два дня писать посты, наверное, потому что я уезжаю, а писать с телефона не круто((
— Семьдесят два? — Марселло ухмыльнулся. Только подумать, семьдесят два года!
Сорок семь лет были не слишком большим сроком, как не были большим сроком и семьдесят два, рассуждая в масштабах предполагаемой вечности (сама мысль о том, что в таком состоянии кто-то может пробыть более ста лет пугала его). Но его очень позабавил факт того, что человек, выглядящий младше его, на самом деле умер за год до его рождения.
Это было смешно, но следующий вопрос вновь его смутил.
— "Теряешь планку, старина" — подумал он не без волнения. — "Это называют старением, верно?"
— Сказать честно? — спросил он с легкой улыбкой. — Ни на сантиметр. — И он рассмеялся, силясь показаться спокойным. Остатки сердца у него внутри горели.
— Если честно, я без малейшего понятия, что держит меня здесь, — добавил он задумчиво. — Наверное, какая-нибудь ерунда. Может, мне следовало сказать Лесли Говарду, что у него ширинка расстегнулась, а не смеяться над ним издалека? — И он хихикнул, но как-то вяло.
Он ведь и вправду не знал, что именно не давало ему спокойно провалиться под землю, где бы его вечность жарили на костре глупые черти, или переродиться в какого-нибудь уродливого жука, или спокойно сгнить в земле, как делают это трупы. Что-то не позволяло ему уйти, но он не знал что. И каким бы легкомысленным он ни хотел бы показаться, он все сильнее убеждался в том, что причина его задержки кроется внутри него, а не снаружи.
— Если честно, я плохо помню день своей смерти, исключая того момента, когда все и случилось. — Его рука неосознанно потирала запястье. — Умирать больно. Однако в моем случае это было быстро. Не самый худший способ, но неприятный.
No todo lo que brilla es oro
Магдалена Мариана Луиза де Гуадалупе Аделаида Кабальер-и-Берлáнга
Магда, но также пользуется именем Аделаида Говард-Макдафф.
Аргентинка
5/05/1875 — 84 лет
12/02/1910 — 34 лет
Год рождения и смерти.
Магдалена это истинная женщина с непоколебимой стойкостью, которая не знает слова невозможно. Ее характер пронизан уверенностью и решительностью, и она всегда находит силы и вдохновение для преодоления самых сложных испытаний.
В самых трудных моментах жизни Магдалена остается неуклонной в своих убеждениях и целях. Ни одно препятствие не может ее остановить, и она всегда находит в себе силы и вдохновение для преодоления любых испытаний. Ее ментальная и эмоциональная сила позволяют ей сохранять ясность мысли и сохранять оптимизм, даже когда все кажется безнадежным.
Ее стойкость и упорство ещё один источник восхищения и вдохновения для окружающих. Она несгибаема перед трудностями и не позволяет им сломить себя. Магда преодолевает все преграды на своем пути с яростью и решимостью, не забывая восхищаться своими достижениями и использовать их в качестве топлива для новых подвигов.
Она не только стойкая, но и капризная женщина, у нее есть непредсказуемость, которая делает ее оригинальной и увлекательной. Ее настроение может меняться, словно ветер, и это только придает ей особый шарм. Магдалена не боится выражать свои эмоции, будь то радость, грусть или возмущение. Она живет каждым мгновением и всегда находится в центре внимания благодаря своей яркой и веселой натуре.
Помимо своей любви к искусству, всегда находит вдохновение в своей семье и близких людях. Она отдает свое сердце и душу родным, их счастье и благополучие являются ее главной заботой. Женщина готова сражаться и защищать тех, кого она любит, и никогда не отступит, когда дело касается их блага. Ее преданность семье является неизменной и истинной, и она с радостью посвящает время и усилия для поддержки их во всех сферах жизни.
После смерти, Магдалена прошла через глубокое преображение, которое изменило ее внутренний мир и отношение к жизни. Она осознала, что каждый миг жизни имеет ценность, и стала более искренней и понимающей по отношению к себе и другим. Взглянув на смерть в глаза, она осознала бренность человеческого существования и стала ценить каждую возможность для роста и самоосуществления.
Потеря смысла после смерти стала вызовом, который приняла на себя. Она понимала, что ее предназначение еще не раскрыто и что она должна найти свой путь и истинное предназначение. С этим новым осознанием она начала исследовать и искать свою истинную сущность, глубоко погружаясь в самопознание и духовный рост.
Теперь она идет по своему пути с решимостью и настойчивостью. Она стала настоящим искателем истины, стремясь найти свое место в этом мире и найти цель, которая наполнит ее жизнь смыслом. Несмотря на препятствия и трудности, она продолжает двигаться вперед, не теряя веры и надежды.
Магдалена стоит перед важным выбором – следовать пути мести и продолжать жить во вражде и гневе, или принять путь освобождения и поиска истинного смысла своей жизни. Она осознает, что истинная сила заключается не в разрушении, а в возрождении и преобразовании. Магдалена идет вперед, находя вдохновение внутри себя и в окружающем мире, чтобы найти ответ на свой вопрос и добиться того, что ей действительно важно.
Магдалена Мариана Луиза де Гуадалупе Аделаида Кабальер-и-Берланга появилась на свет 5 мая 1875 года в знатной и древней семье Ауре́лио Кабальер-и-Берланга, и его жены, писательницы Аделии Говард-МакДафф, происходившей из англо-ирландского знатного рода. Их родной дом был истинным источником вдохновения и красоты, окруженным великолепными садами и пышными цветочными композициями.
Учеба не привлекала Магдалену так сильно, как литература и искусство. В ее сердце пылала страсть к словам и их воздействию, а также к изобразительному искусству и музыке. Она погружалась в книги, рисовала, танцевала и играла на музыкальных инструментах с безграничным энтузиазмом. В этих моментах она чувствовала себя свободной, выражая свои самые глубокие чувства и эмоции.
В семье были братья Анхель, Альберто, и близнецы Абелардо и Адальберто, и сестры Люсинда, и Лидия, с которыми они создавали вымышленные королевства, населяемые множеством фантастических существ. Они придумывали собственные языки и владели ими, словно открывая двери в мир мечты и фантазии. Вместе с сестрами Магдалена подшучивала над своей тетей Изольдой, которая стремилась контролировать их действия. На их тайных языках они шептали друг другу сплетни про Изольду, которую позже называли Bruja Isolda , что придавало им еще больше силы и сближало сестер.
После окончания учебы, Магдалена Мариана Луиза де Гуадалупе Аделаида Кабальер-и-Берланга стремилась воплотить свою мечту и поступить в престижный Университет Буэнос-Айреса. Однако ее планы были сорваны, когда ее отец заболел тяжелой болезнью. Магдалена, не коле*сь ни на секунду, решила отложить свои учебные амбиции и посвятить себя заботе о больном отце. Она стала его надежной опорой и посвятила все свое время уходу за ним, пропуская возможность продолжить свое образование.
Увы, жизнь всегда приносит неожиданности. Одним из прекрасных дней, прогуливаясь по улицам города, Магдалена наткнулась на яркую вывеску, которое искало талантливых танцовщиц и актрис. Это было ее новое призвание, ее шанс преодолеть свои собственные ограничения и сиять на сцене. Без колебаний она отправилась по указанному адресу, и удача благоприятно улыбнулась ей. Магдалена начала свою театральную карьеру, играя роли ведьм и нечистей, несмотря на то, что успех был скромным.
Однако ее амбиции и стремление к большему побудили ее перебраться в Соединенные Штаты Америки. Там она была принята с открытыми объятиями благодаря своим талантам и многогранным навыкам, включая владение пятью языками. В мире американского театра Магдалена обрела свое место и стала признанным и талантливым актером.
Во время своих театральных выступлений Магдалена познакомилась с артистом и продюсером Алистером Хэдделси, который сразу же завоевал ее сердце. В 1897 году они вступили в брак, и уже в следующем году Магдалена родила им близнецов. Семья путешествовала вместе, и в 1903 году решила переехать в Европу, где они посетили такие страны, как Италия, Испания, Франция, Афины, и города, Брашов и Бухарест, Брюссель, Санкт-Петербург. Магдалена была окружена красотой и искусством, которые непрестанно вдохновляли ее душу и расширяли ее творческий потенциал.
Однако, их счастливая идиллия была нарушена. Алистер Хэдделси проводил много времени со своей бывшей любовницей и музой Этель, и в 1905 году у них родился ребенок. Это был глубокий удар для Магдалены и ее семьи. Алистер отказался говорить правду, и вскоре им пришлось развестись. Он предпочел покинуть Магдалену и детей, чтобы быть со своей новой любовью Этель. Этот предательский поступок разбил сердце Магдалены, но даже в боли и предательстве она продолжала верить в Алистера, несправедливо питая надежду на его возвращение.
Однако, судьба имела свои зловещие планы. 12 января 1910 года, в номере отеля, где они остановились, произошел страшный пожар. Магдалена совершила подвиг, спасая своих детей из охваченного огнем номера, но сама получила серьезные ожоги и была тяжело ранена. Несмотря на все усилия врачей и долгую борьбу за жизнь, она не смогла пережить последствия этого ужасного происшествия. И это был конец, конец для всех. Ее муж, Алистер, организовал побег с Этель, осознанно предательски действуя, чтобы начать новую жизнь со своей новой любовью.
Магдалена скончалась от ожогов и дымового отравления в результате пожара, который произошел в отеле 12 января 1910 года, но она успела чудом спасти своих детей.
Вновь объединится с детьми и защищать их от мужа, но также мстить мужу, и любовнице.
В детстве с сестрами и братьями любила создавать и придумывать собственные королевства и населять их различными существами, основать для них собственный выдуманный язык.
Её семья принадлежала к высшему классу, мать была из знатной семьи Говард, и именно благодаря ей юная Магдалена вдохновилась танцами и музыкой.
Владеет 5 языками, в совершенстве говорит на английском, французском, итальянском, ирландском, португальском.
Любит растения, цветы, особенно нарциссы, и розы.
Цитата: ᵔsᴛᴇᴀ от 30.06.2023, 15:29No todo lo que brilla es oro
Магдалена Мариана Луиза де Гуадалупе Аделаида Кабальер-и-Берлáнга
Аргентинка
5/05/1875 — 84 лет
12/02/1910 — 34 лет
Год рождения и смерти.
Магдалена это истинная женщина с непоколебимой стойкостью, которая не знает слова невозможно. Ее характер пронизан уверенностью и решительностью, и она всегда находит силы и вдохновение для преодоления самых сложных испытаний.В самых трудных моментах жизни Магдалена остается неуклонной в своих убеждениях и целях. Ни одно препятствие не может ее остановить, и она всегда находит в себе силы и вдохновение для преодоления любых испытаний. Ее ментальная и эмоциональная сила позволяют ей сохранять ясность мысли и сохранять оптимизм, даже когда все кажется безнадежным.
Ее стойкость и упорство ещё один источник восхищения и вдохновения для окружающих. Она несгибаема перед трудностями и не позволяет им сломить себя. Магда преодолевает все преграды на своем пути с яростью и решимостью, не забывая восхищаться своими достижениями и использовать их в качестве топлива для новых подвигов.
Она не только стойкая, но и капризная женщина, у нее есть непредсказуемость, которая делает ее оригинальной и увлекательной. Ее настроение может меняться, словно ветер, и это только придает ей особый шарм. Магдалена не боится выражать свои эмоции, будь то радость, грусть или возмущение. Она живет каждым мгновением и всегда находится в центре внимания благодаря своей яркой и веселой натуре.
Помимо своей любви к искусству, всегда находит вдохновение в своей семье и близких людях. Она отдает свое сердце и душу родным, их счастье и благополучие являются ее главной заботой. Женщина готова сражаться и защищать тех, кого она любит, и никогда не отступит, когда дело касается их блага. Ее преданность семье является неизменной и истинной, и она с радостью посвящает время и усилия для поддержки их во всех сферах жизни.
После смерти, Магдалена прошла через глубокое преображение, которое изменило ее внутренний мир и отношение к жизни. Она осознала, что каждый миг жизни имеет ценность, и стала более искренней и понимающей по отношению к себе и другим. Взглянув на смерть в глаза, она осознала бренность человеческого существования и стала ценить каждую возможность для роста и самоосуществления.
Потеря смысла после смерти стала вызовом, который приняла на себя. Она понимала, что ее предназначение еще не раскрыто и что она должна найти свой путь и истинное предназначение. С этим новым осознанием она начала исследовать и искать свою истинную сущность, глубоко погружаясь в самопознание и духовный рост.
Теперь она идет по своему пути с решимостью и настойчивостью. Она стала настоящим искателем истины, стремясь найти свое место в этом мире и найти цель, которая наполнит ее жизнь смыслом. Несмотря на препятствия и трудности, она продолжает двигаться вперед, не теряя веры и надежды.
Магдалена стоит перед важным выбором – следовать пути мести и продолжать жить во вражде и гневе, или принять путь освобождения и поиска истинного смысла своей жизни. Она осознает, что истинная сила заключается не в разрушении, а в возрождении и преобразовании. Магдалена идет вперед, находя вдохновение внутри себя и в окружающем мире, чтобы найти ответ на свой вопрос и добиться того, что ей действительно важно.
Магдалена Мариана Луиза де Гуадалупе Аделаида Кабальер-и-Берланга появилась на свет 5 мая 1875 года в знатной и древней семье Ауре́лио Кабальер-и-Берланга, и его жены, писательницы Аделии Говард-МакДафф, происходившей из англо-ирландского знатного рода. Их родной дом был истинным источником вдохновения и красоты, окруженным великолепными садами и пышными цветочными композициями.
Учеба не привлекала Магдалену так сильно, как литература и искусство. В ее сердце пылала страсть к словам и их воздействию, а также к изобразительному искусству и музыке. Она погружалась в книги, рисовала, танцевала и играла на музыкальных инструментах с безграничным энтузиазмом. В этих моментах она чувствовала себя свободной, выражая свои самые глубокие чувства и эмоции.
В семье были братья Анхель, Альберто, и близнецы Абелардо и Адальберто, и сестры Люсинда, и Лидия, с которыми они создавали вымышленные королевства, населяемые множеством фантастических существ. Они придумывали собственные языки и владели ими, словно открывая двери в мир мечты и фантазии. Вместе с сестрами Магдалена подшучивала над своей тетей Изольдой, которая стремилась контролировать их действия. На их тайных языках они шептали друг другу сплетни про Изольду, которую позже называли Bruja Isolda , что придавало им еще больше силы и сближало сестер.
После окончания учебы, Магдалена Мариана Луиза де Гуадалупе Аделаида Кабальер-и-Берланга стремилась воплотить свою мечту и поступить в престижный Университет Буэнос-Айреса. Однако ее планы были сорваны, когда ее отец заболел тяжелой болезнью. Магдалена, не коле*сь ни на секунду, решила отложить свои учебные амбиции и посвятить себя заботе о больном отце. Она стала его надежной опорой и посвятила все свое время уходу за ним, пропуская возможность продолжить свое образование.
Увы, жизнь всегда приносит неожиданности. Одним из прекрасных дней, прогуливаясь по улицам города, Магдалена наткнулась на яркую вывеску, которое искало талантливых танцовщиц и актрис. Это было ее новое призвание, ее шанс преодолеть свои собственные ограничения и сиять на сцене. Без колебаний она отправилась по указанному адресу, и удача благоприятно улыбнулась ей. Магдалена начала свою театральную карьеру, играя роли ведьм и нечистей, несмотря на то, что успех был скромным.
Однако ее амбиции и стремление к большему побудили ее перебраться в Соединенные Штаты Америки. Там она была принята с открытыми объятиями благодаря своим талантам и многогранным навыкам, включая владение пятью языками. В мире американского театра Магдалена обрела свое место и стала признанным и талантливым актером.
Во время своих театральных выступлений Магдалена познакомилась с артистом и продюсером Алистером Хэдделси, который сразу же завоевал ее сердце. В 1897 году они вступили в брак, и уже в следующем году Магдалена родила им близнецов. Семья путешествовала вместе, и в 1903 году решила переехать в Европу, где они посетили такие страны, как Италия, Испания, Франция, Афины, и города, Брашов и Бухарест, Брюссель, Санкт-Петербург. Магдалена была окружена красотой и искусством, которые непрестанно вдохновляли ее душу и расширяли ее творческий потенциал.
Однако, их счастливая идиллия была нарушена. Алистер Хэдделси проводил много времени со своей бывшей любовницей и музой Этель, и в 1905 году у них родился ребенок. Это был глубокий удар для Магдалены и ее семьи. Алистер отказался говорить правду, и вскоре им пришлось развестись. Он предпочел покинуть Магдалену и детей, чтобы быть со своей новой любовью Этель. Этот предательский поступок разбил сердце Магдалены, но даже в боли и предательстве она продолжала верить в Алистера, несправедливо питая надежду на его возвращение.
Однако, судьба имела свои зловещие планы. 12 января 1910 года, в номере отеля, где они остановились, произошел страшный пожар. Магдалена совершила подвиг, спасая своих детей из охваченного огнем номера, но сама получила серьезные ожоги и была тяжело ранена. Несмотря на все усилия врачей и долгую борьбу за жизнь, она не смогла пережить последствия этого ужасного происшествия. И это был конец, конец для всех. Ее муж, Алистер, организовал побег с Этель, осознанно предательски действуя, чтобы начать новую жизнь со своей новой любовью.
Магдалена скончалась от ожогов и дымового отравления в результате пожара, который произошел в отеле 12 января 1910 года, но она успела чудом спасти своих детей.
Вновь объединится с детьми и защищать их от мужа, но также мстить мужу, и любовнице.
В детстве с сестрами и братьями любила создавать и придумывать собственные королевства и населять их различными существами, основать для них собственный выдуманный язык.
Её семья принадлежала к высшему классу, мать была из знатной семьи Говард, и именно благодаря ей юная Магдалена вдохновилась танцами и музыкой.
Владеет 5 языками, в совершенстве говорит на английском, французском, итальянском, ирландском, португальском.
Любит растения, цветы, особенно нарциссы, и розы.
принята :)
//Спасибо!! Пока что в поисках своего ролевика.//
Ребекка в очередной раз удивилась, как сильно за пятьдесят с лишним лет переминился город. Она с интересом оглядывалась по сторонам, идя на шаг позади своего спутника, отмечая, что здесь ещё ни разу не была. Относительная спокойная, но от этого не менее привлекательная для любящей шум и оживлëнность девушки, местность произвела приятное впечатление, Ламонт даже подумала, что в будущем было бы неплохо прогуляться здесь ещё раз.
Вопрос, который задал ей Исаак, был весьма предсказуемым, ведь его задавали почти все случайные знакомые Ребекки, так же неожиданно и странно встретившиеся с ней. Лицо девушки приняло более спокойное и умиротворëнное выражение по сравнению с прежним шутливым, улыбка стала более мягкой, и рыжеволосая ответила:
- А разве нужна особая причина? Я Вас увидела, внешне Вы показались мне интересными, и я решила подойти. Цветы я раздавала тоже просто так, мне показалось занятным наблюдать реакции прохожих. Если честно, цветочный магазин попался мне чисто случайно, и я даже не знаю, что заставило меня туда зайти! - просто и весело пояснила Ламонт, замедлив шаг и внимательно взглянув на мужчину. Что он скажет дальше? И каков вообще будет исход этой не слишком продолжительной встречи?
Лёгкий ветерок развевал длинные локоны, тихо шелестели деревья, доносился чудесный аромат цветов, и девушке было так легко и спокойно, словно она вернулась далеко в детство, когда, казалось, не было забот, проблем, и душа её была светла, не омрачена ни утратой, ни горем, ни совершëнным преступлением.
// @zakka
— Это... Это не совсем приятная история, — даже сидя в машине, он не отпускал Баярд, — хотелось бы соврать вам и сказать, что моё неожиданное, как я полагаю, желание взять Гиппокоона с собой связано лишь с некой ностальгией, но я обещал вам правду.
Возможно, сейчас, в ту самую секунду, что Орфей сидел рядом с Бойко, ища в библиотеке своего сознания подходящие для столь неприятного рассказа слова, душа Гиппокоона нашла новую, обречённую оболочку. Как же строга была судьба с теми, чьи грехи нарушали вечный цикл перерождения и как же несправедлива она была с теми, что становились жертвами чьих-то пронизанных ножами Эриний эмоций. И как же досадно было юноше, что в раз, когда он говорил себе что был готов, после всего, избавить их обоих от потока горя мирным способом, презренный противник оказался быстрее.
— Этот человек совершил со мной то, из-за чего я до сих пор нахожусь в этом мире в обличии подростка, — его голос звучал совсем бесплотно, — И пусть это не всё, что он сделал и что нас как-то связывает, важнее всего то, что он мой ὀλετήρ.
Веки Гиппокоона были прикрыты — когда Орфей несколько настороженно обернулся в сторону давнего знакомого, он был готов встретиться лицом к лицу со смеющимся, вовсе не мертвецким ликом. Но его κτάντας сидел на потёртом сиденье Бьюика так неподвижно, словно какому-то скульптору пришла идея сохранить навечно образ мерзавца, чьё желание оставило свой выжженный след на подростковом бытие. Стало невыносимо больно.
— Я хотел бы... — в объятиях Афродиты всегда было прохладно, вдруг подумалось ему, — Я хотел бы избавиться от тела как-нибудь иначе, раз в этот раз я не успел застать его дышащим.
//извиняюсь еще раз, я забыла ехех
лукас внимательно слушал лайлу, вдумчиво и тщательно обдумывая каждое ее слова дабы сделать самый правильный выбор и начать действовать. но его беспокоило лишь одно, он не хотел идти в полицию ведь неясно что ждёт там, хоть он и мертв но тело его материально, хотя он не упускал возможности, что его личность так и не была раскрыта
- буду крайне благодарен если сможете связаться с ним. медленно протянул клауд закрыв глаза
сложив руки он положил на них подбородок и ушел свои мысли. его терзали сомнения, ему хотелось отомстить, но он считает что должен сделать это один, не втягивая никого, тем более посторонних. в кафе все также было людно, посетители болтали между собой, обсуждали прошедший день, пили, ели и в принципе веселились пытаюсь найти покой и отдых. лишь лукас и лайла сидели с лицами в которых можно было прочитать серьезность, некую тоску и отстраненность от реальности, они словно в своем мире, отдельно от веселящихся
дождь затих, капли дождя значительно сократились на чистом окне выходящем улицу лондона, люди спешат домой к семье, кто то же идет не спеша и наслаждается слегка прохладным и свежим воздухом.
Открыв окно, Вий старался успокоиться, отвлекаясь на дорожные знаки и следя за скоростью. Машин в этот час практически не было, и лишь изредка мимо проезжали или обгоняли шумные молодёжные компании, корча различные рожицы и показывая неприличные жесты руками, они делали музыку погромче, когда останавливались на светофоре рядом с дуэтом. Одной даме, которая начала что-то писать на окне, позже, конечно, можно было разобрать неприличное предложение, Вий взглядом указал посмотреть той на заднее сиденье его машины: рот Гиппокоона открылся, нижняя челюсть сильно съехала в сторону, он был в пятнах и, самое главное, он был нагой. Удовлетворённый, что румын смог испугать нагловатую девушку, он нажал на газ, сворачивая на хорошо освещённую дорогу.
-Спасибо, что поделился. Это должно быть тяжело,- он опять управлял машиной одной рукой, вторая зарылась в волосы. Только сейчас он заметил, что на рукаве пиджака было пятно и вспомнил, что из-за отсутствия ощущения боли, он проигнорировал вошедшую «шальную». Он незаметно взглянул на маленького грека, потом вернул взгляд на дорогу. В голове, вместо привычных шкафов с воспоминаниями и рабочим столом, была абсолютно пустая светлая комната, в которой тревожился заведующий воспоминаниями: его что смущало в признании «Эндрю». -Погоди,- парень сощурился,- сколько нахожусь на земле, ни разу не встречал никого из прошлого,- он прикусил губу, чтобы не соскользнуло признание, что он тайно желает встретиться с некоторыми приятными людьми, некоторые может ещё и живы, а может и полегли на одной из войн. -Даже если бы души моих родных решили вновь попытать счастье на этой планете, они бы ходили сейчас в других обличиях, а ты, как я понимаю, узнал и внешность,- он умолк, напрягая паникёра, чтобы тот принялся быстрее собирать мысли в один разборчивый поток: -Мы с тобой не обсуждали этот момент, но…,- Вий потряс головой,- ладно, забудь, с тебя хватит признаний. И, прошу,- кивок в сторону баярда,- либо перестань его держать так, словно ты будешь угрожать мне, либо угрожай прямо сейчас.
Не советуясь, он принял решение ехать в лес - это казалось самым логичным местом, с учётом времени года и времени суток, поэтому дороги, по которым проезжали преступники, с каждым разом становились шире и менее освещёнными.
Аль Абхари Шах тяжело вздохнула и окинула взглядом окружающую обстановку. Было много людей вокруг, обсуждающих темы романтики, жизни и богатства. Однако для Аль Абхари Шах эти вопросы были не столь значимы. Она повернулась к своему другу и с надеждой в голосе сказала.
– У меня есть одна знакомая женщина, которая может помочь нам. Нам просто нужно найти ее, я уверена, что она с радостью протянет нам руку помощи.
Улыбка на лице Аль Абхари Шах свидетельствовала о ее уверенности и надежде. Она верила в её верность и помощь, и была уверена, что найдет поддержку и помощь у этой знакомой женщины. Аль Абхари Шах задумалась на мгновение, затем ответила с улыбкой на лице.
– Мы начнем с того, чтобы сначала нужно познакомиться, она благородная, и поможет, даже если будет непростая ситуация.
Аль Абхари Шах была решительной и не боялась трудностей. Она была готова преодолеть любые преграды, чтобы достичь своей цели.
// @zakka
Сбросив с ног неудобные туфли, Орфей вновь расплылся по креслу и взяв Баярд в обе руки, он вытянул их вперёд, издав несколько коротких звуков, отдалённо напоминающих звуки выстрелов из тех мультфильмов про ковбоев и шерифов, которые ему доводилось видеть на больших экранах в тесных кинотеатрах.
— А как мне его ещё держать? — к нему вернулось прошлое, беспечное настроение, будто именно оно было защитной реакцией на тревогу, — А вдруг на нас нападёт ещё какой-нибудь сумасшедший врач? Пока вы свою испанку доставать будете, он уже успеет сто пуль выпустить.
Выглянув в окно, он заметил, как опустели улицы, как фонари перестали освещать заснеженные дороги, словно они ехали по заброшенному живыми людьми городу. Эвр властвовал над теми местами, которые они проезжали на своём устаревшем железном коне: Орфей надумывал открыть стекло, чтобы иметь возможность пропустить сквозь пальцы переменчивый ветер.
— Вы, кстати, куда нас везёте? — голос сделался требовательным, совсем мальчишеским – как в те годы, что он провёл в доме у отца, — Надеюсь, вы не такой же как Гиппокоон... Ибо знаете, вы мне даже понравились немного, хоть я и думаю что Маккензи лучше было бы просто вырубить. А я, как понимаете, не слишком стариков люблю, так что не часто такое говорю.
Он снова стал Эндрю — глупым, мечтательным Эндрю, изображать которого стало так привычно, что иногда думалось, что им (Эндрю) быть было бы легче. Иногда желалось, чтобы та часть него, что называлась Орфеем исчезла вместе со всеми проблемами. Чтобы вместо хрупкого, словно фарфор греческого юноши была придуманная этим же мальчиком (мальчиком? Разве мог он быть мальчиком после стольких лет?) чудная копия.
//ищу свободного ролевика для магдалены(аделаиды)
Сальвий, смотря на перемену в настроении Орфея, бесшумно рассмеялся, заглядывая в зеркало заднего вида - неожиданная и ненужная мера предосторожности. Он мысленно лелеял грека, словно «Эндрю» был произведением искусства, в то время как тот после событий последнего часа вновь становился ребёнком, словно страх и смерть не пробирали всё их призрачное тело, словно они не поступали беспощадно. Словно это было чем-то будничным. Лицо резко потеряло какой-либо намёк на эмоции: румын пытался успокоить душу, которая билась в клетке, охваченной огнём, чтобы отправиться к родителям, обманывал себя, заменяя всё на «мы».
-Твой ствол и сто выстрелов?- он пытался вернуть в голос присущий ему оптимизм и беспечность. Комментарий верующего звучал как укор, он угрожающе вновь постучался в мысли, чтобы утянуть в очередное самокопание. -Что ж ты тогда и не вырубил Маккензи?- Бойко будто начинал оправдываться, но скорее перед самим собой: -Я не видел иного выхода. Исход в любом случае был бы плачевным и лучше уж для его стороны, нежели нашей,- его указательный палец на правой руке, которая держала руль, напряжённо поднялся. В его голове всплывали картинки детских гробов, как родители убиваются, плача над ними, взывают к Богу, надеясь, что тот воскресит, но он мог лишь даровать им утешение и долю веры, что сейчас это маленькое создание в лучше месте. -Нет, я не мог рисковать тобой и позволять ему причинять тебе боль,- глаза вновь яростно заблестели в темноте, он сжал руль - костяшки побелели.
Единственным источником света остались фары, когда мужчина свернул в неизвестном даже для него направлении. Заснеженный лес, где кроны деревьев будто угольные, а снег поблёскивал от Луны, что пробивалась через паутинные облака. Здесь было тихо и статично, но это было не сравнимо с теми же ощущениями, к которым добавлялся холод и чувство одиночества в морге. Здесь было спокойнее.
-Здесь в лесу разберёмся с Гиппокооном,- отозвался Сальвий, остановив машину. -Право выбрать, как именно, оставляю за тобой.
Выходя из машины, он заведомо снял пиджак, чтобы тот не ограничивал амплитуду движений. Водрузив тело к себе на плечо, Вий оглянулся на Орфея.
-Спасибо, что не сочли меня за подобного зверя.
// @zakka
— Вы так много говорите, — бельгийское оружие было засунуто в широкий карман, — Я же не чувствую боли, сэр, чего так волноваться. Вернее я чувствую боль, но она настолько притуплена, что я предпочитаю думать что её вообще нет, — ободряющая, но в тоже время недоверчивая улыбка опалила сухие губы, — так что прошу вас, не совершайте больше таких необдуманных поступков. А что касается Гиппокоона... Давайте найдём реку и проверим толщину льда, а дальше посмотрим.
Выскочив из автомобиля, Орфей зашагал к мужчине, не намереваясь больше семенить позади. Снег хрустел под босыми ступнями, что раньше касались лишь травы и песка — мелкие палочки врезались в иссохший покров. Он дотронулся до чужой сильной руки, надеясь дать некую опору, зная, что большего ему сделать не дадут.
Владычица Хиона застелила своими хрустальными слезами земли Пана, по которым шли призраки: придерживая тело, «Эндрю» то и дело косился на Бойко, явственно ощущая в то мгновение насколько выше был Вий. Прежняя зависть, что была тогда, ещё в квартире исчезла, словно и не было тех уродливых чувств. На смену зависти пришло доверие, что тянулось свежим ростком к зимнему солнцу — всепоглощающая нежность порхала бабочкой в груди.
— А ведь я серьёзно, — Орфей старался не застревать в сугробах, — вы мне и впрямь понравились. И на такого как Гиппокоон вы не похожи совсем, наоборот, вы похожи на... на... ἀστήρ, — последнее вырвалось на древнегреческом, — За все те часы, что мы провели вдвоём, вы сделали для меня больше чем, я уверен, Гиппокоон сделал для кого-то за все свои жизни.
-Ночью змей Апоп творит свои злые дела. Если именно ночью нас тянет на различные приключения, то это должно о чём-то говорить?- Вий вглядывался в таинственную черноту леса, пытаясь угадать, в какую сторону идти и как им не заблудится, потому что пейзаж везде открывался одинаковый. -Реки и озёра замерзают с берегов, так что в центре лёд должен быть тоньше и нам не придётся сильно хлопотать,- отозвался парень, смело наугад выбирая путь - интуиция и удача любили его, и он надеялся на их благосклонность сейчас.
Зрение нехотя привыкало к отсутствие света, по деревьям было сложно ориентироваться: лес был преимущественно лиственный и только изредка встречались невысокие пушистые хвойные, на которых, скорее всего, положили глаз семьи с детьми - может так казалось только румыну, у которого это было выработанной в детстве традицией, но ёлки всё равно казались сошедшими с картинок из книжек, где на страницах бродили лесные жители и духи. Снег здесь был выше, нога проваливалась, он был повыше щиколотки, вынуждая Бойко поглядывать на ноги верующего.
Журналист смущался от признания Орфея - это казалось фантастичным. Новый поток воспоминаний отворял дверь, что ранее он нагло посмел закрыть. Они пахли духами господ, которые проходили мимо двух учеников, сбегающих из академии на площади, весной и летом же они наполнялись ароматами цветов, которые продавали милые невинные девушки. Настойчиво звучала скрипка, музыкант бережно прикасался смычком к струнам, его изящные почти женские пальцы были кончиками его души и стремились передать все чувства, дорогие воспоминания, ассоциирующийся с теми или иными нотами.
-Ты мне тоже симпатизируешь, тенши. Не подумай ничего плохого,- он взметнул руки вверх, отчего груз на плече угрожающе начал сползать,- ты импонируешь моей душе, я редко встречал людей, подобных тебе: чистых и ранимых душой, готовых идти на дело, даже не зная плана и исхода, которые после умудряются сохранять в себе положительные эмоции.