Wizarding World 𓇻 RP
Цитата: стереоняша ★ от 10.01.2025, 00:56@autumnasthma
— У каждого существа свои причуды, — слова прозвучали мягче, чем хотелось бы, — они не обязаны вас любить.
Джон животными был очарован. Джон славился тем, что магические создания были для него приоритетом, центром всей его вселенной (и карьеры). Будь то обычный, полноватый уличный кот или греческий гиппокамп (прекраснейшее морское создание: полулошадь-полурыба, обитающее, в основном, в Средиземноморье) — все они были для него по-своему уникальные и дивные, горячо им обожаемые. Он ухаживал за всеми, кто попадался ему в руки, старался сделать так, чтобы каждый экземпляр раскрывал всю свою красоту, купаясь в его заботе: даже самые отталкивающие внешне создания сияли под его опекой подобно бесценным металлам. У Джона эта привязанность гнездилась глубоко внутри, там, где стучала сердцевинка его магии: без неё разрушилось бы всё, на чём продолжал держатся его род.
Он был сформирован из чистейшей доброты ко всем, кто в этой доброте нуждался — звери это чувствовали, поэтому и тянулись к нему, не боясь обжечься.
— Уход за магическими существами был моим любимым предметом в школе, — Джон поднёс бокал к губам, и сделав маленький глоток, отставил спиртное в сторону, — к третьему курсу всё остальное казалось мне скучным.
Он попытался улыбнуться, сделать вид, будто он сказал что-то забавное. Взор собеседника был тяжёлым и проницательным: из-под красивых ресниц на него смотрела пара заинтересованных (?) глаз. Джон невольно смутился — его улыбка наверняка стала больше походить на оскал.
— У каждого существа свои причуды, — слова прозвучали мягче, чем хотелось бы, — они не обязаны вас любить.
Джон животными был очарован. Джон славился тем, что магические создания были для него приоритетом, центром всей его вселенной (и карьеры). Будь то обычный, полноватый уличный кот или греческий гиппокамп (прекраснейшее морское создание: полулошадь-полурыба, обитающее, в основном, в Средиземноморье) — все они были для него по-своему уникальные и дивные, горячо им обожаемые. Он ухаживал за всеми, кто попадался ему в руки, старался сделать так, чтобы каждый экземпляр раскрывал всю свою красоту, купаясь в его заботе: даже самые отталкивающие внешне создания сияли под его опекой подобно бесценным металлам. У Джона эта привязанность гнездилась глубоко внутри, там, где стучала сердцевинка его магии: без неё разрушилось бы всё, на чём продолжал держатся его род.
Он был сформирован из чистейшей доброты ко всем, кто в этой доброте нуждался — звери это чувствовали, поэтому и тянулись к нему, не боясь обжечься.
— Уход за магическими существами был моим любимым предметом в школе, — Джон поднёс бокал к губам, и сделав маленький глоток, отставил спиртное в сторону, — к третьему курсу всё остальное казалось мне скучным.
Он попытался улыбнуться, сделать вид, будто он сказал что-то забавное. Взор собеседника был тяжёлым и проницательным: из-под красивых ресниц на него смотрела пара заинтересованных (?) глаз. Джон невольно смутился — его улыбка наверняка стала больше походить на оскал.
Цитата: делулу от 10.01.2025, 11:09@scaramouse
Когда Джон улыбнулся, Аврелий подумал о том, что ему, наверное, в каком-то смысле повезло. Аврелий часто улыбался по работе, некоторые считали это его своеобразной визитной карточкой. И хотя где-то больше половины собеседников здраво рассуждали, что в действительности их присутствие не должно вызывать у заместителя президента такую яркую положительную эмоцию, улыбка на подсознательном уровне все равно делала свою работу. Правильная мимолётная улыбка располагает собеседника и позволяет ему чувствовать себя чуть более значимым, чем до того, как он опустился в кресло. И в основном было очень тяжело определить, когда он улыбается совершенно искренне, а когда нет.
Тем приятнее для него показалась неловкая улыбка Джона – вряд ли ему по жизни было свойственно имитировать радость или интерес.
Он кивнул и отпил шампанского.
– Вы правы. Не обязаны.
Как странно было такое сказать – обычно его любили, а если не любили, то завидовали, и недовольство, рождённое на почве зависти, совершенно его не волновало. Он не имел над этим никакой власти.
– Определиться со своей специализацией к третьему курсу – это везение, – он приподнял уголки губ, – Я был отличником по всем предметам, но чем хочу заниматься в жизни, не мог точно определиться даже после сдачи экзаменов.
Он помолчал.
– Наш профессор по магозоологии на третьем курсе показывал нам гиппогрифов. Не стоит говорить, насколько это гордые существа, да? Я был тогда заносчивым студентом, должен признать. Не знаю, что именно гиппогрифу во мне не понравилось – то ли тон был слишком пренебрежительный, то ли поклон был слишком лёгким. Гиппогриф взбесился и встал на дыбы. Я растерялся, выхватил палочку, но тут вмешался преподаватель. После этого он прилюдно отчитал меня за самонадеянность. Я огрызнулся, и он отчитал меня ещё больше. Это был первый раз, когда меня так отчитывали. После урока он отвёл меня в сторону и сказал, чтобы я больше так никогда не делал.
Это был, конечно, единичный такой случай. Как ни парадоксально, его Аврелий запомнил лучше всего. Неудачи очень выбиваются из череды успехов.
– Вам ещё показывали гиппогрифов? Не помню, когда они, – (под «они» он подразумевал, судя по всему, администрацию школы) – подняли вопрос, что для студентов это опаснее, чем считается. Моя младшая сестрёнка очень волновалась, что не увидит их.
Аврелий блекло улыбнулся. Он приветственно кивнул какому-то человеку в зале, задержал на нем взгляд, совсем немного, чтобы убедиться, что тот к нему не подойдёт, потом снова перевел взгляд на Джона.
– Магозоологи – интересные люди, – он поджал губы, как будто сказал что-то лишнее, – Не самая распространенная профессия.
Когда Джон улыбнулся, Аврелий подумал о том, что ему, наверное, в каком-то смысле повезло. Аврелий часто улыбался по работе, некоторые считали это его своеобразной визитной карточкой. И хотя где-то больше половины собеседников здраво рассуждали, что в действительности их присутствие не должно вызывать у заместителя президента такую яркую положительную эмоцию, улыбка на подсознательном уровне все равно делала свою работу. Правильная мимолётная улыбка располагает собеседника и позволяет ему чувствовать себя чуть более значимым, чем до того, как он опустился в кресло. И в основном было очень тяжело определить, когда он улыбается совершенно искренне, а когда нет.
Тем приятнее для него показалась неловкая улыбка Джона – вряд ли ему по жизни было свойственно имитировать радость или интерес.
Он кивнул и отпил шампанского.
– Вы правы. Не обязаны.
Как странно было такое сказать – обычно его любили, а если не любили, то завидовали, и недовольство, рождённое на почве зависти, совершенно его не волновало. Он не имел над этим никакой власти.
– Определиться со своей специализацией к третьему курсу – это везение, – он приподнял уголки губ, – Я был отличником по всем предметам, но чем хочу заниматься в жизни, не мог точно определиться даже после сдачи экзаменов.
Он помолчал.
– Наш профессор по магозоологии на третьем курсе показывал нам гиппогрифов. Не стоит говорить, насколько это гордые существа, да? Я был тогда заносчивым студентом, должен признать. Не знаю, что именно гиппогрифу во мне не понравилось – то ли тон был слишком пренебрежительный, то ли поклон был слишком лёгким. Гиппогриф взбесился и встал на дыбы. Я растерялся, выхватил палочку, но тут вмешался преподаватель. После этого он прилюдно отчитал меня за самонадеянность. Я огрызнулся, и он отчитал меня ещё больше. Это был первый раз, когда меня так отчитывали. После урока он отвёл меня в сторону и сказал, чтобы я больше так никогда не делал.
Это был, конечно, единичный такой случай. Как ни парадоксально, его Аврелий запомнил лучше всего. Неудачи очень выбиваются из череды успехов.
– Вам ещё показывали гиппогрифов? Не помню, когда они, – (под «они» он подразумевал, судя по всему, администрацию школы) – подняли вопрос, что для студентов это опаснее, чем считается. Моя младшая сестрёнка очень волновалась, что не увидит их.
Аврелий блекло улыбнулся. Он приветственно кивнул какому-то человеку в зале, задержал на нем взгляд, совсем немного, чтобы убедиться, что тот к нему не подойдёт, потом снова перевел взгляд на Джона.
– Магозоологи – интересные люди, – он поджал губы, как будто сказал что-то лишнее, – Не самая распространенная профессия.